Сталкеры нырнули в приятный полумрак лестницы, ведущей в подземелья. Металлические ступеньки гулко отзывались под тяжелыми армейскими «берцами», играя гимн в душах возвращающихся домой. Впереди уют, тишина и покой, который, впрочем, скоро наскучит, и сталкер опять полезет в суровый, опасный мир на поверхности. Так уж устроены люди. Не сидится им на одном месте спокойно. Вечно ищут приключения на это самое место.
Как бы ни изменились времена, а человеческое жилище не меняется, как не меняется и сам человек. Да, раньше оно стремилось ввысь, а теперь зарывается поглубже в землю, но по сути это все тот же людской муравейник. Как только сталкеры оказались за массивной гермодверью, отовсюду послышалась речь. Где-то заразительно смеялись молодые девушки, играл на расстроенных струнах неумелый гитарист, сытым котом тихо урчал насос, подающий воду в убежище. Малый бункер был нежилым. Его использовали под складские помещения и как предбанник, за дверью которого открывался большой и опасный мир. Тут хранили вещи, принесенные сверху, до их обеззараживания и дезактивации, поэтому фон на этом уровне был выше, хотя и не доходил до критических величин. Люди здесь работали или ждали возвращения ушедших на поверхность. Как вот эта пара…
В разных углах холла стояли две девушки. Обе кидали друг на друга злые косые взгляды, умудряясь делать вид, что второй в этом большом помещении не существует. Когда отряд появился из душевой, где избавился от громоздких комбинезонов, оружия и амуниции, глаза девушек загорелись, словно звездочки. Первой с места рванула Татьяна. Вот что значит выиграть старт. Чертыхаясь на конкурентку и на себя, Алина направилась к мужчинам, уже намериваясь повыдирать наглой девке космы, но та пробежала мимо Максима, чем ввела Алину в замешательство, и повисла на шее Молодого.
– Костичек, я так волновалась! – похоже, девушка решила не откладывать в долгий ящик свое счастье и, не надеясь на скромного парня, взяла все в свои руки.
– Костичек? Кто бы это мог быть? – заговорщицким тоном прошептал Латышев, наклонившись к Изотову. Глаза его смеялись, но лицо выражало крайнюю степень удивления.
– Сам в шоке. – Максим показал на Молодого и пожал плечами.
Но больше всех была удивлена Алина. Она битый час стояла рядом с Татьяной, накручивая себя на настоящую битву. А оказалось… Все зря. Не надо ничего отстаивать, не надо биться. Татьяна оказалась умнее и быстро сориентировалась в мужиках. Вот чего ей так не хватает. Алина стояла, как громом пораженная, наблюдая за этой счастливой парочкой: совершенно обалдевшим Молодым и довольной произведенным на всех эффектом Татьяной. Она застолбила себе молодого человека, и пусть только кто попробует позариться на ее собственность!
Засмотревшись на сладкую парочку, Алина пропустила момент, когда Максим покинул помещение. Когда Молодой со все еще висящей на нем Татьяной вышли, девушка с удивлением обнаружила рядом только Латышева и Данилу, которые, не ограничиваясь в эпитетах, обсуждали поведение молодых людей.
На удивление в медчасти никого не было: отца где-то носило по Сенатским делам, мать, скорее всего, убежала к очередному больному, а Алинка, которую в таких случаях оставляли на хозяйстве, дезертировала на «торжественную» встречу отряда сталкеров. Изотов улыбнулся, вспоминая выражение лица девушки, когда он проходил мимо нее. Что и говорить, поведение «новой подруги» ее поразило. Была даже мысль взять девушку за руку и увести, но желание побыть с Ириной наедине пересилило, и он ушел по-английски, без соблюдения соответствующего церемониала.
Максим осторожно заглянул в палату. Ирина лежала в самом дальнем углу комнаты, прикованная, как и прежде, к вытяжной шине. Что изменилось – это повязка на голове. Она больше не скрывала поврежденный глаз, явив красно-фиолетовый рубец на лице. На мнение Максима он, конечно, бросался в глаза, но нисколько не портил Иру. Ну, по крайней мере, слишком уж больших изменений во внешности не было, а подобная рана у Саныча зажила полностью, и шрамов почти не заметно. Тем не менее, Ира, посмотрев на вошедшего, тут же отвернулась, уставившись на белоснежный кафель. Максим подошел к самой кровати и присел на краешек.
– Ты как?
Девушка не ответила.
– А мы с поверхности… – Ирина шмыгнула носом, – вернулись. Помогали племени, которое тебя спасло.
Она скосила глаза, посмотрев на Максима, но тут же снова уставилась на стену.
– Ты не хочешь со мной разговаривать?
– Да! – она повернула лицо к Максиму. Травмированный глаз, из которого еще не ушла краснота кровоизлияния, зло посмотрел на него. Фиолетовый шрам на фоне бледного лица выглядел еще ярче. – Уходи.
Максим растерялся. Не таким он себе представлял разговор с любимой после долгой разлуки. Он столько хотел ей сказать, а тут – «уходи».
– А почему?
Она лежала, испепеляя его кровавым глазом. Несколько раз открывала рот, чтобы начать гневную тираду, но почему-то каждый раз останавливалась.
– А то не видно?… Разве не знаешь?
– Я честно не понимаю, почему. – Максимыч посмотрел на Ирину. – Я уйду, только объясни.
Девушка даже приподнялась на локтях. Одеяло сползло на живот, обнажив огромный желто-зеленый синяк на плече и груди.
– Даже не знаю, с чего начать, – она сделала вид, что задумалась. – Попробую сначала. Во всем виновато гребаное соревнование, которое ты затеял. В
