опасалась, что скорее, чем это случится, у них закончатся силы, и тогда он точно их прикончит.
– Уходи, сиора. – Фэнико снова покинул ножны.
– Только вместе. Лестница свободна.
– Не уйду, пока это живо.
– Не будь дураком, парень. Нельзя убить то, что и так мертво.
Кам прыгнул, алебарда ударила в то место, где находился южанин, оказавшийся теперь сбоку и рубанувший по голени мертвеца, не защищенной латным щитком.
Возле ног Лавиани двумя мышами юркнули белые комочки света. Она отшатнулась, пораженная, не удержалась, споткнулась, упала. Две игральные кости покатились рядом с ее лицом, подпрыгнули вверх, стукнулись друг о друга, засияв так ярко, что из глаз сойки потекли слезы. Свет, точно выпущенный из арбалета болт, врезался в грудь Кама, оставив в ней дыру величиной с кулак.
Лавиани обернулась, тыльной стороной ладони вытирая веки, и увидела, что из мрака провала, откуда появился ученик Скованного, выходит Шерон.
Ее красивые брови были нахмурены, лицо напоминало восковую маску, а левая рука до локтя полыхала белым огнем. Будь сойка не тем, кем она являлась, она бы, пожалуй, испугалась своей знакомой.
Мильвио опустил меч, сделал шаг в сторону, открывая девушке дорогу. Та, не замечая его, прошла мимо, сжимая раскаленный добела стилос. Свет окутал Кама плотным коконом. Мертвец стал дергаться, биться на полу, точно вытащенная на лед рыба.
Шерон равнодушно подошла к нему, ничуть не боясь руки, все так же сжимающей алебарду, находящуюся всего лишь в ярде от нее. Она опустилась перед телом на колени, всадила стилос Каму в живот, и хороводы рун закружились вокруг головы указывающей, а затем стали падать, растекаясь по поверхности доспеха великого волшебника.
Мильвио и Лавиани остановились на границе белого света, наблюдая за тем, как множество белых искр, отрываясь от тела, взмывают вверх и гаснут во мраке.
Через минуту на полу лежали истлевшие останки того, кто когда-то правил большей частью севера и давно уже стал легендой. В воздухе отвратительно пахло паленой плотью и грозой. Шерон покачнулась, треттинец сделал шаг к ней, чтобы подхватить, но его остановил ее резкий жест.
– Не надо. Просто голова кружится.
Она села рядом с ними и щелкнула пальцами, подзывая игральные кости. Те закатились ей на ладонь, девушка сжала их в кулаке. Сильно-сильно. Стараясь дышать медленно и глубоко.
– Вы живы… – наконец произнесла она. – Я успела вовремя. Этот заблудившийся…
– Кам. – Сойка покосилась на доспех, в котором не осталось даже костей, все еще ожидая какого-нибудь подвоха. – Тот самый Кам. Так что ты действительно вовремя. Мы с Фламинго уже умаялись приканчивать это недоразумение.
Мильвио склонился над доспехами и на конце меча поднял тусклую золотую цепь с большим медальоном в виде горящего орла. Вид у него был задумчивый.
– Кам? – Девушка казалась сонной и очень уставшей. – Вот так удача.
– Удача? – изумилась Лавиани, видя, что южанин берет цепь в руку и, поразмыслив мгновение, убирает ее в карман куртки. – Ты, кажется, еще не пришла в себя, девочка.
– Как ты не поймешь? Если он существует, то и Тион тоже может быть жив. Скованный не ошибся.
– Если Тион такой же агрессивный мешок костей, то легче от этого нам не станет.
– Снова Тион? – меланхолично поинтересовался Мильвио. – И Скованный, который с тобой говорил? Никого не хочу обидеть, любезные сиоры, но все ли у вас в порядке?
– В смысле здесь? – Лавиани постучала себя пальцем по голове. – Не все в порядке, Фламинго. Иначе мы бы не ввязались во все это.
– История слишком долгая. Если хочешь, я расскажу ее тебе, когда выберемся, – пообещала Шерон, и Мильвио кивнул.
– Хорошо. Так и поступим.
– У вас есть вода?
– Ни капли.
Шерон выругалась, и Лавиани не поверила своим ушам, столь невероятно было слышать подобное от всегда сдержанной девчонки.
– Ого! – рассмеялась она. – Ты полна сюрпризов, указывающая. И шаутт забери наш мир, если они мне не нравятся.
Если смотреть вниз, то бледно-желтое свечение было едва заметно, так высоко они поднялись. Шерон давно сбилась, считая ступени, которые она преодолела. У нее ныли ноги, голова была тяжелой, мысли то и дело путались. Указывающая чувствовала сонливость и, чтобы не упасть, держалась одной рукой за стену.
Она устала после долгого пути сквозь тьму, наполненную тенями и мертвыми. На нижнем ярусе их встретилось предостаточно. Девушка ощущала
