Она задумалась на мгновение:
– Разве истина не дает человеку больше возможностей в его жизни, чем ложь? Разве факел в руке в ночном лесу это не благо? Ведь только свет спасет путника от камня под ногой, споткнувшись о который он упадет в овраг.
Мильвио убрал руку, вздохнул, глядя куда-то в сторону:
– Свет, к моему сожалению, Шерон, не является таким же полноценными благом, как и правда. В ночном лесу он может как спасти, так и приманить тех, кто во мраке тебя никогда бы не заметил.
Шерон нахмурилась:
– Так какой же вариант ты предлагаешь? Сидеть дома?
Он хмыкнул:
– Сидеть дома – это точно не для нас с тобой, сиора. Мы как раз из тех людей, что пойдут в ночной лес с огнем или без огня ради наших целей. И для спасения тех, кто нуждается в помощи. Так что я не предлагаю тебе никаких вариантов. Каждый из нас должен сам выбрать, с чем, как и когда он ступит на лесную тропинку. И те последствия, которые повлечет наше решение, будут с нами до конца жизни. Длинной или короткой, это уже как повезет.
Они помолчали, слушая щебетание птиц на крышах. Каждый знал, что будет дальше, и не слишком-то хотел этого. Тэо слез с поленницы и ушел, решив, что сейчас он здесь абсолютно лишний. А остальные люди, приезжающие и уезжающие с постоялого двора, не обращали внимания на пару.
– Останься. – Шерон сама не поняла, как решилась произнести это.
Мильвио грустно улыбнулся, но не успел ответить, как она продолжила. Отчаянно. С напором.
– Останься! Ты же сам говорил недавно, что тебе все равно, куда ехать. А нам… мне… ты нужен. Я знаю, как это звучит. Очень эгоистично. Словно ты какая-то вещь, и я пользуюсь твоей помощью в своих интересах. И я признаю: так и есть. Твои знания, твоя компания, твой меч нужны мне. Без тебя все будет куда сложнее.
– А Лавиани? – Его глаза были точно два драгоценных камня. В них отражался свет, и девушка не могла прочесть в них никаких эмоций. Ни в них, ни на лице. Словно южанин выставил перед собой щит, желая спрятать за ним любые чувства.
– Ей тоже требуется помощь, пускай она никогда и не признается в этом. Открытость – не самое сильное ее достоинство.
– В отличие от тебя.
Шерон вздохнула с облегчением, видя в его глазах намек на слабую улыбку.
– Ты сам сказал, что каждый должен выбрать свой путь. Ты хороший человек, я не стану тебе врать. Поэтому говорю прямо. Я хочу спасти ребенка, который никогда не был моим. Хочу вернуть Найли в Нимад. Чтобы она оказалась как можно дальше от чудовища Талориса.
– И я был бы полезен, сиора?
– Да, – просто ответила она. – Поэтому останься, если можешь.
Он отвернулся от нее, и налетевший с улицы ветер принес с собой запах костров и миндаля. Отросшие пряди волос попали ей на щеки, и Шерон убрала их за уши.
– Мой учитель говорил, что меня всегда находят большие неприятности и я умею вовлекать в них людей, которые подбираются ко мне слишком близко, – сказал треттинец, когда девушка уже и не ожидала услышать ответа. – Надеюсь, ни я, ни ты не пожалеем о своих решениях, если придет такое время.
Сказав это, Мильвио отправился в путь.
Назад.
В сторону трактира.
Глава одиннадцатая
Живая легенда
– Признаешь ли ты, что знал о том, что твой друг носил метку той стороны?
– Да.
– Признаешь, что не сказал об этом ни старосте деревни, ни кастеляну замка, ни своему господину?
– Да.
– Признаешь, что из-за твоего предательства в нашей провинции появилось чудовище, уничтожившее и деревню, и замок, и присланных солдат?
– Признаю.
– Не ожидала от тебя такого упорства. – Лавиани сказала это Шерон на следующий день.
– Упорства? – обернулась девушка, убирая разложенные на кровати вещи в сумку. – Я всего лишь попросила.
– Так и хочется щелкнуть тебя по носу, – с чувством сказала сойка. – Но сегодня я добрая.
