— А, может, лучше на метро? — с тяжёлым вздохом и безнадёжностью в голосе выразил своё и экс-мага мнение лидер Арка, уже понимая, каким будет ответ.
А вот мои женщины мне доверяют — в первый наш полёт несколько месяцев назад никаких комментариев «а оно безопасно?» не было! Хм, Эль и Лима определённо мне не чужие. И словосочетание «мои коллеги» как-то не так звучит. Они для меня гораздо больше, чем коллеги. Особенно Лима. И Эль… Так, хватит. Сегодня и так прямо какой-то день самоанализа и обнажения скрытых психологических комплексов…
Кстати, метро через всю бывшую пустыню нет не потому, что «слишком долго», а потому, что проходом вполне может воспользоваться посторонний. А вот «трамваем», как и морским тримараном Арка, можно управлять, только зная, на какие места в «интерфейсе» через симбионта «нажимать», даже с полной, как у меня и других советников, версией подключения к нервной системе с наскока в этом не разобраться. Подозреваю, и не с наскока тоже…
— Станция «Город»! Уважаемые пассажиры, не забывайте свои вещи… Что? — Я посмотрел на качающего головой Рокса. — Сейчас подберём группу поддержки и припасы. Пообедаем в полёте.
— Ничего. — Стерх ещё раз покачал головой, как бы недоумевая. — Я с тобой знаком без малого двадцать лет, но иногда мне кажется, что тебе не пятьдесят, а десять! Помню, когда отец сплавил меня к дяде, я с друзьями залез на севший на мель баркас возчика. Старик совсем не следил за лодкой, и обломок якоря разломал обшивку на дне, как нога — гнилую ступеньку. Лодка, разумеется, сразу брюхом на банку села, вода — с бортами вровень… Пока старик ходил за инструментом, мы и воспользовались: доплыли на досках и давай воображать себя невесть кем! Тогда в порту попасть к нужному пирсу, если пассажиром плыть, проще было по воде, чем обходить по набережным и докам: мало того что на перо могли поставить средь бела дня за красивую шляпу, так можно было ногу сломать, в мусор наступив, это как плюнуть. Вот и возили лодочники тех, кому карета или конка не по карману и обычно кому волнение уже рыбачить не давало. И у каждого пирса противно орали: «Причал „Сумрачный“!» или «Причал „Торговый Западный“», чтобы, если кто ждёт лодку, подходил и садился. И вот мы, голытьба, залезли на лодку и давай выкрикивать: «Причал „Морской Звёзды“», «Причал „Доблестного императорского флота“»… Как уж орал на нас старый дурак, думал, мы его оскорбить вздумали, выкрикивая места, куда его в жизни не пустят!.. Теперь там всё по- другому, — после паузы, заполненной тишиной, договорил бывший имперский лейтенант.
— Портовых трущоб больше нет, набережные выложили гранитом, и на месте «дикой» застройки — нормальные подъездные пути и выделенная пешеходная зона, — внезапно подал голос Фариз. Всю дорогу он просидел у «окна» монитора, наблюдая, как под аэротрамваем проносится совершенно однообразный пейзаж: лес, как и шельферы, собирался из регулярных фрагментов — этакая масштабируемая система из «ячеек», только так можно было добиться его автономного роста. И только так — одним внесённым изменением — апгрейдить все зоны сразу. — Мне кто-то из вас рассказывал впечатления о столице, я запомнил. И… Мора Рокс, мне очень знакомо это — мир изменился, изменился, может, и не мгновенно, но быстро, и ни единого шанса не осталось исполнить глупую детскую мечту. Как ни быстро менялось всё, но в процессе это было… логично, в чём-то даже привычно. А через двадцать лет ты просыпаешься и вдруг понимаешь: всё это вокруг тебя — чужое. От прошлого остались одни стены домов… Да и то не везде.
— Тем не менее изменения не мешают мне видеть в летающем реактивном контейнере на солнечной тяге с питанием от гигантского искусственного леса, да ещё и реактивной пушкой на носу трамвай, кондуктором которого я так хотел стать в шесть лет, — хмыкнул я, разбавляя почти осязаемый ностальгический туман, повисший в салоне. — Между прочим, вам, детям-в-прошлом, тоже не мешали… некоторые условности. Если уж вспоминать прошлого себя, то полностью, включая разбитые коленки и… э-э-э… более широкий взгляд на всё вокруг. И кстати, хочу напомнить, что те изменения, что ещё впереди, по сравнению с теми, что уже произошли, — настоящий детский лепет!
Ветви широко разошлись, открывая спуск для воздушного трамвая: в отличие от «обычных» ячеек леса-конструкта именно здесь, под ярусами совершенно стандартно выглядевших с воздуха вершин, была совсем другая «начинка». Древесные стволы ниже превращались в дома и переходы — несколько ярусов, по которым ходили люди (очень много детей и подростков, и больше половины — с тем или иным красноватым оттенком кожи: сказалась миграционная политика) и двигались отдельные «живые» растения — грузораспределительные линии и транспорт совсем местного значения. Толпы не было: по меркам земного или даже местного населённого пункта «Город» был полупустой. Но на самом деле нам просто не было нужды экономить на пространстве: зданий, в отличие от Земли, на островах можно было вырастить столько, сколько нужно.
На платформе, где приземлялся наш флайборт, уже ждал заранее предупреждённый Гуурака Мика, а также ящики, ящики, ещё ящики, контейнеры и свёртки. И десяток гвардейцев в броне и с оружием: двадцать лет… кто знает, кто или что там сейчас? Лично у меня от того места сохранились не лучшие воспоминания… и давать шанс случайностям я не хотел.
Интерлюдия 13
Бумаги, бумаги, бумаги… Смешно. Можно нарастить уровни производства — в конец концов, это было даже не так и сложно, — но вот изменить людей за это же время оказалось куда сложнее. Только сейчас дети, рождённые в начале «эпохи перемен» и взрослением своим попавшие на стремительное изменение уровня жизни, начинали показывать
