— Что? — переспросили Рокс и Марсо в один голос.
— Старые роды имперской и других стран аристо, — уже громче и твёрже ответила женщина-капитан. — Они буквально сидят на своих сраных амулетах. Натурфилософия, магия… Официально никто ничего не говорит, но сердечный приступ с полковником из «простых» на дуэли или сгоревший каменный лабаз, где и гореть, кроме крыши, было нечему, обеспечен. Или горячая ванна без водопровода. Или убитый молнией за карточный долг… И ради вот этого всего они готовы спустить в канаву всю страну! Всех «простых»! Халифы и визири в эмиратах, старая знать в империи, «лазурные драконы» из королевства Наронна… Они есть везде. И не все такие могли сдержать язык за зубами: один такой век назад в подземельях Церкви орал и грозился самим магистром Башни и его лесными покровителями. И знание дошло до нужных ушей. Императорская семья в курсе. Веками эльфы сталкивали лбами народы, заставляя драться и своими мерзкими подачками в виде амулетов убивая прогресс человеческой цивилизации… Это что, смешно? Ты — предатель!
Последние слова были сказаны с настоящим негодованием: тема разговора так задевала Свету за живое, что она и без всяких средств забыла обо всём, кроме своей обличительной проповеди.
— Да, стоило попасть так далеко от дома, что даже рисунок созвездий никак не сопоставить, и тут выслушивать старую добрую теорию заговоров и мировую закулису!
— Но они есть! И ты — их высокопоставленный эмиссар!..
— …прячущийся от доблестного имперского флота на предками, духами и богами забытом острове, — достроил я логическую конструкцию. — Значит, Святославу «тайное знание» поведала принцесса Яна, правильно? А уж он — всем остальным? И вы вовсе не готовите государственный заговор по смене власти с отца на дочь, а спасаете мир?
— Знаешь, я тоже сомневалась, — внезапно вменяемо ответила женщина-капитан, — но увидела её и то, что она делает с растениями, и поверила окончательно. Чем она тебя купила? Вечной жизнью? Может, возвращением домой?
— Ну и дура же ты, Светка, — покачал я головой. Объяснять и рассказывать свою историю совершенно не хотелось. Теперь я, пожалуй, должен был даже проконтролировать, чтобы моя землячка действительно умерла.
— Может, я и дура, но хоть умру не напрасно. — Вау! Столько презрения и превосходства было во взгляде, что они затмили страх. — Не знаю, что вы тут делаете, но лоду вашу мы потопили, и ни один эмиратский корабль в Восточный Предел без нашего ведома попасть не сможет. Даже если вы перебьёте вторую десантную партию регуляров — чем вы там нас травили? Корабль просто уйдёт, а потом вернётся флот и перемешает вашу траву с камнем и землёй! Свят умеет мстить и за своих держится! Вам не уйти! Вы здесь все трупы!
— Мастер Алессо, ваши замечательные цветы нельзя закрепить на стрелах? — подошёл ко мне отрешённо слушавший невдалеке разговор Охотник.
— Наверное, можно. А что, есть идея? — спросил я.
— Риф. В полночь будет отлив, некоторые камни обнажатся. А имперский корабль прямо у рифа отдал якорь. Мой лук слабоват, но подобраться, скорее всего, получится, я уже выходил ночью на барьер. Чайки ночью спят там.
— Вот как… — Я быстро соображал, прикидывал варианты. И одно решение, уже сделанное за меня эльфами, мне нравилось всё сильнее и сильнее. — Есть идея получше. Будет лук, и будут стрелы. Особые. Только сначала их нужно испытать. Уверен, эффект тебе понравится.
И мы вместе посмотрели на примотанную к стволу «мишень».
В свете уже четырёх коптилок было гораздо лучше видно тело, удерживаемое плетями кустов и лиан вертикально на стволе. Женское тело. Одежда с него была срезана, но не для того, чтобы удовлетворить похоть или хотя бы мужские взгляды… Хотя некоторое время они были — и были удовлетворённые. Но теперь ни капли жалости в них не плескалось. Может, потому, что страшные отёки и открывшиеся язвы обезобразили ещё час назад довольно красивую зрелую женскую обнаженную натуру до настолько полной неузнаваемости, что она уже не ассоциировалась ни с чем человеческим. Причиной этого эффекта была стрела, воткнутая в ствол чуть выше плеча жертвы, но именно в дерево, а не в плоть. Просто эта стрела была сильно видоизменённым, но всё ещё обычным листом эльфийского стрелового дерева. Листом, способным испарять фосфорорганику, содержащуюся в нём. Один эльф когда-то действительно мог двадцатью стрелами убить двадцать десятков орков. Мог бы и больше, но эльфам удалось получить вещество заметно тяжелее воздуха, и отрава со стрел стекала к земле быстрее, чем могла бы достигнуть стрелка.
И сейчас первая из товарок убившей женщину стрелы беззвучно воткнулась в середину средней мачты «Тюленя», словно возникнув из тьмы — живые композиты давно решили проблему свиста оперения, хлопка тетивы о перчатку лучника и стука наконечника о цель. Стрелку, одиноко стоящему на коралловом выросте чуть далее семидесяти метров, даже напрягаться не приходилось: корабль был подсвечен фонарями вахтенных и светом из окон офицерской части крытой палубы со стороны кормы. Лучник, убедившись, что итог выстрела не заметили, опять поднял свой инструмент и улыбнулся. Через час стрелы начнут источать свой смертельный аромат — так сделала остроухая жена — помощница Алессо, а его, Охотника, задача, чтобы все три тула снарядов до того оказались торчащими в рангоуте и бортах у иллюминаторов морского охотника.
Мужчина вспомнил результат испытания первой стрелы, и улыбка стала шире и какой-то… умиротворённой. Религия почитания предков у народа раскосоглазых южан в том числе гласила: убитый не должен уходить в страну мёртвых один.
— Счастливой и ровной дороги, любимая! — прошептали губы, и очередная стрела ушла в сторону вражеского пристанища. — Тир, Мори, детки…
