Уже восемь часов – наверх.
«Вверх и наружу» – фраза из книжки, что когда-то читал он племяннику, пришла ему в голову. – «Вверх и наружу».
По всем подсчетам, уже должен был закончиться не только дом, но и нижние слои атмосферы.
Вверх и наружу.
Одним из ключей он отделил от кости плоть – или как это называлось у этого существа? Кость лишь отдаленно напоминала человеческую – пористая, с какими-то выступами. Кирилл содрал ею кусок резиновых окантовок дверей и, орудуя, как рычагом, попытался разжать их. Те подались лишь отчасти – поэтому Кирилл оставил кость как распорку. Сантиметров пять – а если налегать на кость, то и все десять. Достаточно для того, чтобы видеть то, что происходит снаружи.
Видеть, закрывать глаза от ужаса – и смотреть снова. Смотреть снова в надежде увидеть такие родные серо-зеленые стены.
Хотя нет, справедливости ради нужно сказать, что серо-зеленые стены изредка попадались и здесь. Только они были уже иными. Где-то оплетенные плющем, завешанные лианами или покрытые инеем. Где-то на них висели освежеванные туши, где-то сочилась гноистая жидкость – лифт ехал по старой привычке, достаточно медленно, чтобы Кирилл мог рассмотреть эти миры. Нередко их обитатели замечали его – и кидались на двери, рыча, визжа или храня гробовое молчание. Существ, подобных этим, Кирилл не видел никогда – только если на картинах Босха можно было увидеть слабое подобие этих… просто ЭТИХ.
А лифт все ехал и ехал.
Вверх и наружу.
Гребано вверх и гребано наружу.
Щетина постепенно отрастала.
Останки существа стали вонять – поэтому он, кривясь от омерзения, протолкнул их в щель.
Туда же он и помочился. Правда, потом, когда стал испытывать жажду, пожалел об этом – на второй день он не побрезговал бы и мочой. Он попытался прогрызть свою кожу, чтобы выпить хоть чуть крови – но зубы его были слабы, а бумагу он так опрометчиво начал жевать, когда стал испытывать первые признаки голода. Даже спасительный кулек был уже измохрачен и не мог ему помочь.
Но к вечеру третьего дня лифт проезжал миры-этажи, где шел дождь, и он успел вытащить наружу сложенные лодочкой ладони. А еще через пару секунд сообразил и сунул под воду оба ботинка. Те оказались не только непромокаемые, но и водоневыпускающие.
Из крепления папки он сделал крючок и привязал его к шнуркам. Через час на крючок попалась странное существо – полу-пиявка, полу-муха. Ему даже показалось, что оно пыталось заговорить с ним – но он был слишком голоден. На вкус существо отдавало тиной и его слегка пронесло – но голод чуть отступил.
Жизнь, кажется, налаживалась.
И она существовала вверх и наружу.
И он уже точно знал, чего не хочет ни в коем случае.
Пусть голод, пусть жажда, пусть что угодно.
Только пусть лифт не останавливается и не открывает двери.
Пока не доберется до этажа Кирилла – пусть он не останавливается и не открывает двери.
Пусть так и будет – вверх и наружу.
Бесконечно вверх и постоянно наружу.
Вирусный контент
(Илья Пивоваров)
Лариса Соколова сбросила скорость, едва завидев нужный поворот. До Волчьего Лога, деревни, где располагался их участок, оставались считанные километры. Женщина потянулась, не отрывая взгляда от дороги, и недовольно скривилась: мышцы затекли. Почти три часа стояния в пробке на выезде из города, и это с восьми-то утра! Олег был прав: надо было выезжать вчера. Но сборы на дачу никогда короткими не бывают. То рассаду забудешь, то сапоги для детей. Кстати, как там они? Лариса глянула в зеркало заднего вида. Димка сидел, уставившись в планшет, в глубине его глаз мелькали цветные всполохи. Наверняка играет в «Subway Surfers» - приложение, на которое подсел, похоже, весь Питер. Женщина пожала плечами; она не могла понять, что
