деревянных сарайчиков в гараж, сменив ворота.
— Я вечером зайду, — сообщил я отцу, и мы распрощались. Отец с другом и однополчанином вернулись на работу, а я на автобусе поехал в управление. Нужно было сообщить о своем приезде и доложить о случившемся в поезде. Фамилии шулеров списанные с паспортов что предоставили милиционеры, у меня были записаны в блокнот.
Открыв тяжелую дверь, я прошел в хорошо освещённое помещение управления.
— А наш любитель азартных карт, — улыбался у стойки дежурного, капитан Ермолин. Самого дежурного видно не было, видно отошел по надобности, попросив временно заменить на посту начальника одного из отделов, что проходил мимо.
— Дарова, — протянул я руку, потом уныло спросил. — Что, уже все знают? Адамыч тоже?
Адамычем я называл майора Рощина, именно он курировал меня в республиканском управлении.
— Он как раз был в помещении связи, когда пришла телеграмма из милиции.
Ермолин об этом не мог не знать, именно он командовал связью в управлении.
— Понятно.
— Что там было-то?
— А, трое кидал пытались меня раздеть когда в игре мы достигли пика. В результате я отказался дальше играть, они разозлились, пришлось вырубать… Что там, я сильно наследил?
— Да не особо. Ты в принципе там и не нужен, оказалось, они три дня назад убили капитан второго ранга из Черноморского флота, так что сейчас раскручивается это дело, а твой случай так, для объема дела.
— Это хорошо, — обрадовался я. Рапорт напишу и все, дальше без меня разберутся, тем более заявление от меня в милиции есть.
В это время по лестнице бегом спустился старший лейтенант Асафьев с повязкой дежурного на рукаве. Поручковавшись со мной, он поблагодарил Ермолина, который отправился по своим делам и занялся мной. Записав время прибытия, выдал бумагу и перьевую ручку, с чернилами в непроливайке.
— Товарищ майор велел написать подробный рапорт по происшествию в поезде.
— Ага.
Взяв ключи от свободного кабинета, я устроился за столом и быстро накидал рапорт, потом переписал его на беловик, проверил на ошибки и кляксы, вернувшись к дежурному, протянул Асафьеву.
— Так, — он убрал рапорт в папку и сказал. — Тебя в шестнадцатом кабинете ждут.
— Кто?
— Там узнаешь… Кстати, ты когда из отпуска выходишь?
— Когда захочу, у меня же свободный график, но скорее всего когда в школе начнутся занятия.
— Ясно. У нас две новеньких, их наверное за тобой закрепят. Сейчас они пока свободно тренируются.
— Разберемся.
Поднявшись на второй этаж, повернул направо и постучался во вторую от лестничного пролета дверь.
— Войдите, — услышал я знакомый голос.
Пройдя в кабинет, я коротко поздоровался:
— Здравия желаю.
За столом сидел хорошо знакомый мне подполковник Власов из московского управления, по правую руку, правым боком ко мне все тот же неизвестный мне мужчина, что проверял меня на психологическую совместимость. Тот самый, которого я принял за психолога.
— Садись… — велел подполковник, и как только я уселся напротив психолога, спросил. — Знаешь, почему мы с тобой встретились?
— Думаю… это окончание проверки.
— Однако, — обе присутствующих переглянулись. Я был уверен, что психолог носит офицерское звание, даже на глазок прикинул что он капитан. — Поясни, почему ты пришел к таким выводам.
— Да все было шито белыми ниткам, — спокойно пояснил я. — Может в шестнадцать лет и принимают на службу в комитет, честно говоря, не знаю. Но то чтобы выдать оружие и удостоверение — это уже слишком. Наверняка товарищу капитану что-то не понравилось и он предложил провести проверку таким нетривиальным способом. Ну или начальство велело… Я больше склоняюсь к последнему варианту.
Подполковник откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на меня.
— Сразу догадался?
— Нет, — честно ответил я. — Были сомнения, но дошло чуть позже. Картинка не складывалась вот и пришлось задуматься. Мы же из первого управления, работать надо за границей, так что проверке я не удивился. Хотя думаю, что из Союза меня не выпустят, наверняка инструктором оставят на одной из закрытых подмосковных баз.
