– Повтори!
– Лишь смерть есть мерило истинной ценности, мудрая Нинэ-пухуця, – склонила голову послушная ученица. – Лишь та цель достойна стараний, ради которой ты готов пожертвовать жизнью. Лишь того человека можно назвать любимым, ради которого ты готова умереть. Лишь тот познал смысл жизни, кто заглянул в лицо смерти. Лишь то испытание считается настоящим, в котором ты переступила саму смерть. И лишь в миг неминуемой гибели мы способны раскрыть все свои силы и возможности.
– Значит, ты помнишь? – почти ласково произнесла Нинэ-пухуця. – Давай подумаем, чадо, а верно ли наше учение? Скажи, что случилось, когда ты оказалась перед лицом позорной кончины?
– Я смогла верно выбрать и поработить достойного мужчину и стала правительницей всего северного Ямала, – послушно ответила юная чародейка.
– А что случилось, когда на грани смерти оказался Матвей Серьга?
– Я обрела свою любовь.
– А что случилось, когда за краем жизни оказалась твоя подруга, дикарка Устинья?
– Она обрела дар целительства и видит мир духов.
– Так что же это значит?
– Наше учение верно, мудрая Нинэ-пухуця. Близкое дыхание смерти дарует нам новые возможности в жизни.
– Тогда почему ты отнимаешь этот шанс у своего народа?! – Вопрос, черный и холодный, гневный, убийственный, обрушился на нее сразу и снаружи, и изнутри, подобно близкому удару грома, заставил содрогнуться, вывернул наружу ее душу, заставив еще раз стремительно, но ясно вспомнить, даже пережить всю череду минувших испытаний.
– Сейчас ты пойдешь к иноземцам, – Нинэ-пухуця снова уже была маленькой, тихонькой и спокойной, – и предашь этот мир смерти.
– Мне надлежит погибнуть вместе с ним? – смиренно спросила ученица проклятой ведьмы.
– Нет, чадо, ты уже прошла свое испытание, – покачала головой старуха. – Ты должна уцелеть, сохранить учение и воспитать новых последователей.
– Хорошо, мудрая Нинэ-пухуця, я сделаю это.
– Надеюсь, у тебя будет больше учеников, нежели удалось собрать мне, – улыбнулась сморщенная старуха. – Теперь иди к мужчинам и покори их своей воле. Там как раз добавилось несколько вождей сир-тя, и дурачку Енко придется поумерить свою кровожадность. Ведь он собирается платить за победы их кровью, а не своей.
Митаюки-нэ пригладила ладонями волосы и сделала небольшой кружок по опочивальне, выверяя шаг до спокойно-размеренного, и толкнула дверь в горницу. Мужчины повернули головы. Кто-то облегченно вздохнул, кто-то встревожился, колдун в углу сплюнул, бородач Чугреев попытался вскочить:
– Прости меня, старого дурака…
– Перестань, дядюшка Кондрат, мне не из-за тебя поплохело. Есть мужчины покапризнее.
– А все равно не серчай, племянница, – пригладил бороду казак.
Митаюки же встала за спиной мужа, наклонилась и шепотом спросила:
– Тебе что важнее, любый мой, пара лишних кусков золота али наше с сыном здоровье и благополучие?
– Чего ты там шепчешься? Вслух сказывай! – возмутился колдун.
Чародейка с силой сжала пальцы на плечах мешкающего с ответом мужа. И тот выбрал:
– Знамо, вы! Пес с ним, с золотом! – Хотя последние слова дались ему явно через силу.
– Вы и вправду считаете нового старшину Великого Седэя наивным глупцом? – словно отвечая Енко Малныче, громко поинтересовалась девушка. – Старшину, сумевшего собрать набег, занять город, перебить больше ста наших воинов и, столкнувшись с пушками, с ходу придумать уловку со змеями?
Колдун недовольно скрипнул зубами – разгром своего отряда он предпочел бы скрыть. Это ведь он убедил воеводу с приятелями быстро сходить к беззащитному стольному городу, обещая безопасное веселье, это он повел грабить окрестные деревни, и это он не смог почувствовать приближение врага и защитить воинов от вражеского заклятия… Воевода-то с казаками ушел после разгрома благополучно и ничего из оружия не растерял. А вот поверившие в Енко сир-тя полегли чуть ли не все…
Вожди же, услышав неожиданное известие, задумчиво затерли подбородки.
– Никто воеводу вражеского за дурака никогда не держит, – сказал Иван Егоров. – Это ты зря.
– Почто же тогда вы намерены его на старую уловку заманить? – Чародейка села рядом с мужем. – Полагаете, он не ведает, как его предшественника к острогу вытянули, вымотали битвой кровавой, а тем временем от родного города отрезали, а опосля облавой, как зайцев, армию избивали? Нет, Иван, он к сей хитрости готов, он ее ждет и ответную ловушку готовит!
– Полагаешь, в лоб бить надобно? – задумчиво потер шрам у виска воевода.
– Полагаю, надобно старшине намекнуть, что он догадался правильно, и главная сила наша его будет обходить. Тогда лучших воинов и самых сильных колдунов Великий Седэй направит к реке, на просеке лишь слабый заслон оставит. Вам же надлежит там не отвлекающий, а главный удар нанести. И сразу в