Джентльмены обменялись рукопожатием, но по их лицам Финт видел: эти двое друг другу ни на йоту не доверяют. Затем Дизраэли, блеснув глазами, обернулся к Финту:
– О чудо, юный тошер преобразился в джентльмена! Превосходно!
Эта фраза Финта слегка царапнула, хотя он не смог бы в точности сказать почему. Тем не менее он ответствовал:
– Да, сэр, в самом деле, сегодня вечером я джентльмен, а завтра могу снова стать тошером!
Но едва Финт сам себя услышал, в мозгу вновь что-то щелкнуло, подсказывая: это твой шанс, не упусти его! Широко усмехнувшись, он добавил:
– Я умею быть и джентльменом, и тошером; а вот
На мгновение – и, скорее всего, мгновение это прошло незамеченным для всей прочей толпы гостей, за исключением их четверых, – мир оделся в лед и тут же снова растаял, как только мистер Дизраэли решил, что делать – а именно улыбнуться как утреннее солнышко с ножом в зубах.
– Милый мой мальчик, вы думаете, из меня получился бы тошер? Признаться, не совсем та профессия, о которой я когда-либо помышлял!
Он поневоле умолк: Чарли хлопнул его по спине со словами:
– Всего-то и надо, что рыться в грязи в поисках спрятанного сокровища, друг мой; по мне, так политики занимаются ровно тем же самым! На вашем месте я воспользовался бы возможностью узнать о мире что-то новое и ценное. Я вот так всегда поступаю!
Дизраэли покосился на Финта.
– Что ж, если задуматься, возможно, и впрямь настало время познакомиться поближе с лондонским дном.
– Более того, – подхватил Чарли, сияя так, словно уронил шестипенсовик, а подобрал крону, – сдается мне, вы тем самым продемонстрируете, что внимательно прислушиваетесь к общественному мнению в том, что касается канализационной системы этого города, мягко говоря, допотопной и очень нездоровой. Я уверен, дальновидный политик не преминет выказать озабоченность столь постыдным положением дел. Наши друзья в «Панче» всенепременно изобразят вас передовым государственным деятелем, который неусыпно радеет о городе в целом.
Дизраэли с торжественным видом потеребил бородку клинышком, словно погрузившись в мысли, а затем ответствовал:
– Да, действительно, Чарли, думается мне, ты прав.
Юноше показалось, что каждый из этих двоих вынашивает собственные планы: у Финта был нюх на авантюриста, почуявшего хорошую возможность и прикидывающего, как бы ее использовать себе во благо, – ведь он и сам из таковских. А ведь хитрая лиса Чарли заранее знает – неважно, вылезет ли мистер Дизраэли из канализации в сиянии славы или по уши в дерьме, – сам он разживется отличным материалом для статьи.
Дизраэли просиял, точно свечка-энтузиастка, улыбнулся еще шире, обернулся и заявил:
– Хорошо, мистер Финт, да не скажет никто, будто я отклонил вызов. Если вы готовы, подобно скупцу Харону, доставить меня в подземный мир, я охотно прогуляюсь с вами по туннелям во имя общественных интересов. Дайте подумать… как насчет послезавтра? В конце концов, политик и впрямь обязан служить стране не столько словом, сколько делом!
Дизраэли одобрительно обвел взглядом слушателей, а Финт на всякий случай уточнил:
– Вы заблуждаетесь, сэр, никакой я не скопец, вот хоть у Джинни-Опоздалки спросите! Но я с удовольствием свожу вас на небольшую прогулку и все вам покажу, сэр. Не в районе больниц, понятное дело. Вот пивоварни – дело другое; там, под ними, даже крысы вкусно пахнут!
В этот момент, оделяя вниманием растущую толпу гостей, мимо прошествовала мисс Бердетт-Куттс, и Чарли не преминул сообщить:
– Анджела, вы только представьте себе. Бен и наш юный Финт как раз обдумывают план в самое ближайшее время спуститься в нашу гнусную канализацию с исследовательской миссией ради общественного блага. Благородное начинание, вы не находите?
– В самом деле? Что ж, надеюсь, прежде чем возвращаться сюда, они как следует отмоются! – Анджела улыбнулась Финту, протянула руку и промолвила: – Как приятно снова вас видеть, мистер Финт. Вижу, в отношении одежды вы далеко продвинулись. Превосходно!
Финт взял протянутую руку дамы и поднес к губам, к превеликому удивлению хозяйки дома, неожиданно для самого себя – и в назидание и к вящей забаве Чарли с Дизраэли. Соломон со всей определенностью его этому не учил, но, в конце концов, Финт он или нет? – а мисс Бердетт-Куттс улыбалась так, как будто любимая собачка проделала забавный трюк, но в то же время надо дать собачке понять, что той позволено не более одного укуса. Негласный кодекс гласил: один раз – можно, но второй – уже недопустимая вольность, и хотелось бы верить, что дважды Финту повторять не придется.
Анджела обернулась к Соломону:
– О, высокоученый мистер Коган, я полагаю? Я о вас столько наслышана. Если не ошибаюсь, папский нунций рассказывал мне поразительную историю о вашей проницательности. – Хозяйка дома снова повернулась к Финту со словами: – Мистер Финт, мне кажется, вам было бы небезынтересно познакомиться с мисс Симплисити Пэриш, моей кузиной из провинции.
Сей же миг из-за спины мисс Куттс выступила Симплисити, и для Финта разом исчезли все прочие, только одна Симплисити и осталась. Спустя минуту Симплисити, видимо, осознала, что если она не скажет хоть что-нибудь, Финт так и простоит с открытым ртом до конца вечера, протянула руку и промолвила:
– Подумать только, значит, это вы – знаменитый мистер Финт. Я так рада с вами познакомиться!
Оглянувшись на Финта, Анджела обронила:
