По дороге я умудрилась трижды позвонить Такео и удостоверилась, что с ним точно все в порядке. Сама бы в такой ситуации начала злиться уже на втором звонке, но мое несчастье радовалось даже на третьем. Не человек, а Божье благословение… Как он только меня терпит?
— Не волнуйся, Джули. Со мной сейчас десять человек охраны. Двое из них — первоклассные маги. И четверо полицейских. Меня даже в уборную сопровождают. Поэтому убить меня сейчас — дело сложное. Встретимся в джаз-клубе. Мы как раз закончим с ребятами репетицию и подъедем к вам.
В голосе жениха звучала подлинная мука.
Первую половину дня участники группы решили целиком посвятить хореографии, а уже потом должны были записать очередной трек для альбома.
— Не сломай ничего, — взмолилась я.
Если до Такео не доберутся убийцы, это совершенно не означает, что он не убьется самостоятельно, разучивая очередной танец.
Ватанабэ тихо рассмеялся:
— Никаких переломов. С самой нашей помолвки ничего страшней ссадин и ушибов. Твоя любовь бережет от всего. Лучше помолись, чтобы Мисаки голос не сорвал, что-то мне не нравятся его связки в последнее время.
Ну вот, опять эта романтическая чепуха…
Я фыркнула и отключилась. Но удержаться от глупой улыбки не смогла.
— К сожалению, Маэда сегодня тоже явится, — чуть недовольно сообщила Мегуми, ежась. — Говорят, что после взрыва в студии ребят президент бесится… Опять наступил «этот его период».
Кимура поистине душераздирающе вздохнула.
— «Этот его период»? — недоуменно переспросила я, плохо понимая, о чем речь.
Кимура повернула на перекрестке налево, и мы оказались в царстве сияющих вывесок. Кажется, вокруг были одни только клубы и рестораны. Наверное, тот самый знаменитый квартал развлечений. Адамс прилипла к окну, и оторвать ее казалось делом невозможным. В отличие от меня, Лиллен любила такие заведения и даже умудрялась посещать их довольно часто, несмотря на наш ненормированный график.
— Обычно Маэда-сан — спокойный и обстоятельный мужчина с железной выдержкой, — начала объяснять Мегуми. — Но вот порой… о, иногда в нем будто ёкай просыпается. А с ним — жажда активной деятельности. В такие моменты мы его просто боимся. Все. Кажется, может голыми руками разорвать. Спорить с ним в эти периоды — смерти подобно.
— На раздвоение личности похоже, — буркнула Лил, не отрываясь от созерцания красот вечернего города. — Мужику нужен хороший психиатр.
Звезда Ямато рассмеялась в ответ и завернула на парковку.
— Да нет, что вы. Он совершенно нормальный. Ну, просто тяжелый характер… и временами Маэда-сан странный. Но всех людей можно назвать немного странными. Да и не верю, будто существует на этой земле самоубийца, у которого хватит духу отправить Маэду-сана к психиатру. Даже Такео-сама не решится ляпнуть что-то подобное, а ведь он… ну, на особом положении.
Перспектива увидеть президента агентства The Shining, у которого был «этот его период», не то чтобы пугала, но уж точно не радовала. Все-таки он начальство… И если в шумной компании друзей Ватанабэ, с которыми я уже слегка сошлась и сама, можно надеяться на теплую атмосферу, то вот присутствие Маэды Кая наверняка вдребезги разнесет всякую доверительность.
— Такео на особом положении? — недоверчиво уточнила я.
Мегуми подъехала к свободному месту и начала парковаться. Делала она это уверенно и умело, опровергая правдивость комичных историй о женщинах за рулем. Мини-вэном Кимура управляла вполне прилично.
— Ну да, конечно, — ответила Мегуми, ставя автомобиль на ручник. — Вот и добрались. Девочки, сейчас мы попадем в рай! Как Такео-сама не быть на особом положении? Ведь это он принял решение заключить контракт именно с The Shining, когда мальчики в начале карьеры решили сменить агентство. Тогда в The Shining были большие проблемы, но почему-то мудрого лидера это не смутило. В итоге все оказались в выигрыше. Фактически ребята спасли Маэду. И он помнит об этом. Он никогда ничего не забывает.
Стоит учесть на будущее. Если вдруг возникнет желание пойти против Маэды Кая.
Джаз-клуб назывался «Искры» и внутри оказался обставлен просто и элегантно, но с долей шика. Никакой безвкусной яркости, никакого мерцающего света… Никакого пафоса. Полутемный зал, столики с тяжелыми скатертями винного цвета и ненавязчивое журчание приятной музыки, в которую вливался, как воды реки в море, прекрасный женский голос. Певица на сцене была чернокожей. Только у людей одной с ней расы встречается такой невероятно глубокий и бархатный голос.
— Анна Брэнан, — тихо шепнула мне на ухо Мегуми. — Она несравненна. Такой тембр…
Мне это имя ни о чем не говорило, но, насколько можно было судить по восторженному тону Кимуры и по тому, как виртуозно пела исполнительница, Брэнан и правда, должно быть, знаменита.
Мегуми, оказывается, заказала несколько столиков, которые ради нас даже сдвинули. Так что компания, состоявшая более чем из дюжины человек,
