было в старшем, в Соре. Именно его бешеная харизма и талант заставляли толпы фанатов биться в экстазе в залах по всей Ямато. Маэда Сора горел так ярко, что волей-неволей Маэда Кай перенимал часть его света. Чем-то Сора напоминал мне Такео. В погибшем юноше чувствовался такой же невероятный, завораживающий талант.
Маэда Сора погиб во время автомобильной аварии. Судя по старым газетным статьям, которые удалось найти в Сети, а заодно и перевести при помощи подходящих программ, старший из братьев погиб мгновенно, а младший надолго попал в больницу. Через год после смерти близнеца Маэда Кай появился на публике снова. И основал собственное агентство.
О возвращении на сцену в одиночку он даже не помышлял.
Ролики с выступлениями дуэта Rondo я смотрела несколько часов кряду и с каждым видео все больше убеждалась, что вторая душа в теле продюсера моего ненаглядного все-таки жила. Вместе с Маэдой Каем всегда был его старший брат. Непонятно, почему он изменился внешне после момента смерти и все так же оставался точной копией Маэды Кая, но эту силу, порывистость я перепутать с чем-то другим не смогла бы при всем желании. Младший из братьев Маэда казался серым и пресным, в нем не было яркости Соры, и при всем желании он бы не смог подделать поведение погибшего близнеца настолько точно и достоверно.
Но призраки не меняются внешне, это удел живых, и только живых… Надо было внимательней слушать в детстве дедушку Патрика, когда он рассказывал о потустороннем. Вот уж кто понимал в нежити и нечисти…
Около полуночи в нашу комнату заглянула госпожа Кимико. Должно быть, заметила свет экрана из коридора.
Моя будущая свекровь с нежностью посмотрела на спящего сына, поправила ему одеяло и устроилась возле меня.
— Ну как все прошло? — тихо спросила мать Такео. По ее тону я поняла, что окончательно перестала быть для нее чужой. — Как вы себя чувствуете, Джулия-сан? Говорят, вы попали в больницу.
Оказывается, за меня в этом доме тоже волновались. Может быть, и не так сильно, как за моего Ватанабэ, но волновались. Семья все же…
— Со мной все в порядке, — заверила я будущую свекровь. — А на записи Такео просто зверствовал. Никогда бы не подумала, что он может быть… ну… таким требовательным. У него же просто идеальный характер.
Госпожа Кимико тихо рассмеялась. Мой жених заворочался во сне и что-то недовольно забормотал.
— Он может быть совершенно непредсказуемым, Джулия-сан. А во всем, что касается работы, он ужасный перфекционист. Пытается все делать идеально. Вы бы знали, сколько времени он проводит, оттачивая хореографию. Даже понимая, что это совершенно бесполезно.
Тут уж и я прыснула. Такео и танцы — что может быть забавней?
— Но зачем ему тренироваться? Ведь все делает Мисаки, — удивилась я. Честно говоря, я думала, мое несчастье полностью игнорирует эту часть репетиций. Ведь как бы он ни старался, все равно это не избавит Ватанабэ от патологической неуклюжести.
Кимико тонко улыбнулась.
— Такео все еще надеется, что однажды сможет выступать без поддержки своего младшего друга.
Разговор выходил все более интригующим.
— А он никогда не сможет? — осторожно спросила я.
Госпожа Кимико покачала головой и тяжело вздохнула.
— Никогда, моя милая. Мой младший сын проклят. И чары слишком сильны. Всей мощи рода Ватанабэ не хватило когда-то, чтобы избавиться от заклятия.
От потрясения я даже онемела. Такео… проклят? Но я ведь ничего не видела, и сам он ничего мне не говорил. Вот же… Он никогда не рассказывает мне о серьезных проблемах в своей жизни. И что это за колдовство, если с ним не смогла справиться Ватанабэ Юкико?
— Такео не знает, — прервала мои мысленные возмущения госпожа Кимико. — Он ничего не знает. Так лучше…
— Он же онмёдзи и сильный, — недоверчиво заметила я. — Как можно проклясть колдуна так, чтобы он об этом не знал?
Ватанабэ Кимико с грустью посмотрела на сына… и словно постарела разом лет на десять.
— Проклясть можно и в утробе матери. А если что-то с тобой всю жизнь, то ты этого уже и не замечаешь.
У меня сердце на миг замерло. Получается, Такео всю свою жизнь провел с таким вот «подарочком»?
— Но почему же он ничего не знает? — задала я вопрос.
Кимико опустила взгляд и тихо ответила мне:
— Мы не говорим ему. Никто не говорит. Мой младший сын проклят на смерть… Ему нелегко бы жилось с такой ношей. Но вы должны знать.
Мне стало плохо. По-настоящему плохо.
Я не могу его потерять. Я не хочу его потерять. Он — самый дорогой и самый важный человек в моей жизни, второго такого не будет. Никогда.
— Он умрет?
Голос дрожал.
Мать Такео с минуту помолчала, мучая меня тишиной, как самой страшной пыткой, а потом ответила:
