Арчи взирал на моего «совратителя» неласково, мрачно, но без прежней открытой агрессии. Уже что-то. А вот иностранец, к моему удивлению, выглядел как дворовый кот перед дракой. И что ему неймется… Почему именно Дэниэлса так невзлюбил? С Саммерсом такого не было, его Кан худо-бедно, но все-таки терпел.
— Боюсь, что успокаиваться еще слишком рано, — чуть недовольно произнес мой лучший друг, вздыхая.
Так… Еще что-то? Арчи не казался особенно радостным. Что-то все-таки стряслось.
— Двое от нас ушли. Только двое. Но и они проблем могут доставить достаточно. Это ведь фанатики, Лил. Настоящие фанатики. Большую часть уродов мы положили. Они просто отказались сдаваться, сопротивлялись до последнего. Пришлось стрелять на поражение. Верят, будто ты на самом деле носишь под сердцем не ребенка, а какое-то чудовище, чье рождение предвещает конец света…
Мир, стало быть, спасают от моего ребенка, твари. И при этом пытаются убить беременную женщину. Просто обожаю таких борцов за добро, которые пытаются избежать большего зла, совершив меньшее… Никогда бы не подумала, что меня угораздит влипнуть в такую идиотскую историю…
— И что нам теперь делать? — спросила я, чувствуя, как ломит виски. Чертова реакция на стресс… Сперва болит голова, потом начнется сонливость… И ни то ни другое мне сейчас не нужно.
Арчи обнял меня за плечи, грубо отпихнув второго виновника охоты на меня и мой живот. Кажется, тот навернулся, по крайней мере, я услышала болезненный стон, однако даже не стала оглядываться. Я была в тот момент настолько взволнованна, что очередные физические страдания Кан Му Ёна просто не могли меня тронуть.
— Нужно посидеть тут еще немного, — успокаивающе погладил меня по спине лучший друг. — Их осталось только двое. Мы очень скоро повяжем мерзавцев. Ты только подожди немного, принцесса. Ну и ты, косоглазый, тоже подожди.
Опять пытается задирать незадачливого папочку моего ребенка. Вот и чего ради привязался?
— А что там с Саммерсом? — спросила я с тревогой. Из-за фейри у меня сердце было не на месте.
— Плечо нашему дивному прострелили. Но к вечеру будет как новенький. Серебра по его душу у кретинов не нашлось. А свинца он никогда особо не боялся…
Все-таки подстрелили… Шустрые ребята. Не многие могут ранить рыцаря-фейри. Но, главное, он жив… Наш паршивец дивный жив. Это самая лучшая новость, какая только могла быть.
А нам действительно оставалось только ждать. И телефона мне так и не вернули. Вот ведь зараза…
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Ожидание выматывает. Ожидание — это мучительно. Я всю жизнь ненавидела ждать, но на этот раз все оказалось даже хуже прежнего. Металась по маленькой комнате, то и дело сшибая что-то на своем пути.
Кан время от времени хватал меня в охапку, усаживал на диван и пытался успокоить, как только мог. Получалось не очень… Долго сидеть я была не в состоянии. При первой возможности вскакивала и начинала бесцельно мерить шагами пол. И цикл повторялся снова и снова. Так несколько часов кряду. Рехнуться можно.
Кан Му Ён долго сохранял спокойствие. Упорно держался за здравомыслие и мне не давал рехнуться… Парню надо было памятник ставить за долготерпение.
Но спустя пять или шесть часов сам подорвался, пересел на подоконник, прижавшись к стеклу, и уставился в окно так, будто от этого зависела его жизнь. Наверное, я его окончательно замучила. Ведь любое терпение не бесконечно.
Тут сразу выяснилось, что биться в истерике, когда на тебя не обращают внимания, совершенно неинтересно. Поэтому я замерла на диванчике, обняв себя за колени. Опять захотелось плакать.
— В этом дворе и должно быть так оживленно? — неожиданно спросил мужчина, поднимая на меня глаза. И выражение в них мне совершенно не понравилось. Это был страх. Страх и обреченность.
— Оживленно? — напряглась я. Встала и подошла к окну, чтобы понять причину волнения.
Двое пьяных мужчин что-то втолковывали друг другу, сидя на лавочке. У каждого было по бутылке, к которым они время от времени прикладывались. Ну явно ведь не кола… Словом, ничего странного я пока не заметила.
— Ты о чем? — чуть растерянно переспросила я. — Галлюцинации, что ли? Головой еще раз где-то сильно ударился и теперь мерещится невесть что?
— Нет! В последние полчаса в этот двор постоянно заходили какие-то люди. Мужчины. И они были слишком хорошо одеты, чтобы жить где-то поблизости. Мне это не нравится…
