раздражался слегка, если уж совсем допекала. Пожалуй, его можно было назвать единственным мужчиной, с которым я сосуществовала в полной гармонии.
— Я к тебе переезжаю, — беззаботно сообщила я другу, даже не сомневаясь в положительном ответе.
Сперва тот ошарашенно замолк, а затем задал вопрос:
— Это ты ко мне так на постой просишься?
Как будто бы я просилась. Я сообщала, что собираюсь у него остановиться. Без вариантов.
— Ни в одном глазу. Высочайшее повеление моего титанового начальства. Обязана подчиниться.
— Стало быть, Коллинз велела? — недовольно вздохнул Арчи.
С моей начальницей у него так и остались слегка — или даже не слегка — натянутые отношения. По крайней мере, они оба старательно избегали находиться поблизости друг от друга. Во избежание никому не нужных скандалов и прочих возможных неприятностей.
— Ну велела. Но что, ты из-за этого меня оставишь без крыши над головой? Я хрупкая беззащитная девушка! На меня, можно сказать, охота идет! И лучший друг отказывается меня приютить?! — с чувством запричитала я, добавив в голос немного слезливости.
Вышло достоверно. Гормоны у меня в крови танцевали какую-то дикую джигу, и казалось, стоит только подумать о бездомных котятах, как я разрыдаюсь.
Черт… Бездомные котята… У меня же сейчас тушь потечет!
— Конечно, я тебя приючу, Адамс, только дай мне поработать спокойно, а? — взмолился полицейский. — И я тебя сам заберу из офиса. Не вздумай геройствовать. А то знаю я твой проклятый характерец…
— Да никуда я не полезу, — фыркнула я, недовольно передергивая плечами.
Раньше бы я не побоялась каких-то там ненормальных сталкеров. Скорее бы уж попросила Арчи и ребят помочь с разрешением на ношение оружия. А стреляла я отлично. Спасибо опять же Дэниэлсу. Научил. Правда, потом говорил, что «научил на свою голову», но это уже никому не нужные подробности.
Но теперь-то мне действительно не стоит слишком лезть на рожон.
— Знаю я тебя… — мрачно буркнул Дэниэлс. — До вечера.
— До вечера, — отозвалась я и нажала отбой.
В голове мелькнула пораженческая мысль взять отпуск по беременности и родам и спешно убраться куда подальше. В ту же Ямато. Под крылышко к Беннет. Уж у кого-нибудь из ее друзей точно найдется комната для будущей матери-одиночки, ребята там живут не бедно…
Вернувшись к Дженнет, я с удовольствием увидела, что репортершу уже буквально трясет, ее карандаш, которым она чиркала в дешевом блокноте, изгрызен, а сапоги в дырочку она под столом стянула и теперь сидела босиком.
Дженнет несравненна…
— Лиллен, вы сделали, как я сказала? — лениво поинтересовалась у меня начальница, не сводя тяжелого хищного взгляда со своей жертвы.
Та была уже готова съесть свою обувь…
— Да, Дженнет, — кивнула я, присаживаясь на стул поодаль, чтобы сполна насладиться представшей передо мной картиной.
Телефон разразился «Сарабандой». Хотелось поставить что-нибудь из хард-металл, чтобы выразить свое отношение к этому абоненту, но тогда Вайолет точно хватил бы удар.
Снимать трубку я не собиралась. А вот мысль внести этот номер в черный список крепла с каждой секундой. Достал уже…
— Вы не ответите?
Первой надоело слушать классическую музыку плохо крашенной репортерше. Еще и волосы пережжены. Что с ними нужно было делать, чтобы довести до такого состояния?
— Нет, — пожала плечами я, отключая звук.
Общаться с Кан Му Ёном меня не тянуло. Ни сейчас, ни вообще.
Пусть я и понимала, что прятаться от этого типа — не выход. Рано или поздно он все равно меня найдет. Хотя… Что ж, тогда это будут точно уже его проблемы. Очень большие проблемы.
Отмучив репортершу положенное время, Дженнет царственно повелела сперва доставить ее назад в офис. Разумеется, я следовала по пятам за начальницей, как и всегда, нервно косясь на пока молчащий телефон. За полчаса на нем скопилось десять неотвеченных звонков и еще пятнадцать сообщений, которые я упорно не открывала. И все от сволочи Кана.
Мобильный в который раз за последние несколько дней нестерпимо хотелось вышвырнуть в окно.
— Какой настойчивый… — усмехнулась миз Коллинз, от которой, разумеется, не укрылось, сколько внимания мне в последнее время оказывают.
Босса все происходящее дико веселило. А мне уже хотелось выть. И кусаться.
