гари и какие-то еще едкие и горькие запахи. Похоже, эта эпоха питается огнем и горящей нефтью.
Элисабета отвернула лицо от распахнутых ворот. Даже рассеянный солнечный свет ранил ее, но она постаралась скрыть свою боль. Вместо того смотрела на солдата, потягивающегося и притаптывающего, чтобы разогнать кровь в ногах после долгого сидения за кормилом. Он напомнил ей горячего жеребца, пробывшего в стойле слишком долго и наконец выпущенного на волю. Титул Воитель Человечества пристал ему как нельзя лучше.
При этом он ни на шаг не отходил от женщины Эрин Грейнджер. Он откровенно без ума от нее, и даже Рун в присутствии этой женщины ведет себя не совсем так, как хотелось бы Элисабете.
И все же она не могла не признать, что женщина-историк не лишена некоторой атлетической грации и наделена острым умом. В иное время, в иной жизни они могли бы даже стать подругами.
Надия направилась обратно к самолету.
— Если мы собираемся успеть на встречу, то должны уже отправляться.
Группа вслед за ней начала подниматься по лесенке в самолет.
Забравшись внутрь, Элисабета поглядела налево, на тесную комнатку с двумя небольшими креслами, наклонными окнами, красными и черными рычажками и пуговками.
— Это называется кокпит, — растолковал Рун. — Отсюда пилот управляет самолетом.
Она увидела, что самый юный из сангвинистов по имени Христиан занимает место в кокпите. Похоже, сангвинисты приспособили свои умения к этому новому веку.
Повернувшись спиной, она направилась в главное отделение. По обе стороны прохода посередине маленького самолета стояли шикарные кожаные кресла. Она пригляделась к крошечным окошкам, воображая, как может выглядеть мир с воздуха, какими представляются облака сверху, звезды с небес.
Вот уж воистину время чудес.
Взгляд ее пропутешествовал мимо сидений, остановившись на длинном черном ящике позади с рукоятками по обе стороны. Ящик откровенно современной работы, но форма стала неизменной задолго до рождения самой Элисабеты.
Домовина.
Она остановилась столь внезапно, что Рун с ходу налетел на нее.
— Прости, — негромко обронил он.
Глаза ее были прикованы к гробу. Она потянула носом. В ящике нет трупа, иначе она непременно учуяла бы его.
А затем Надия усмехнулась — и Элисабета тотчас все поняла.
Она отпрянула, крепко наткнувшись на Руна, левой рукой выхватила его серповидный клинок из ножен на запястье и одним молниеносным движением нанесла удар Надие. Однако ее мишень легко отскочила, и лезвие задело ее лишь по подбородку, пролив кровь.
Но явно недостаточно.
Элисабета прокляла неуклюжесть своей шуйцы.
У нее за спиной дверь захлопнулась. Обернувшись, она узрела, что Христиан ради вящей безопасности запихнул обоих людишек в кокпит. Элисабете польстило, что ее считают столь серьезной угрозой.
Сжав рукоятку ножа покрепче, она обернулась к Надие. Та сбросила с себя отрезок серебряной цепи, взяв его на изготовку, как кнут, в другой руке держа короткий меч.
— Стойте! — крикнул Рун, и его голос гулко загрохотал в тесном пространстве.
Элисабета не сдавала позиций. Ей виделся саркофаг, из которого она заново родилась в этом новом мире. Она помнила каземат в башне собственного замка, где медленно издыхала от голода. Она больше не снесет пребывания в заточении, в ловушке.
— Когда ты уложил меня в гроб в последний раз, — презрительно бросила она Руну, — я лишилась четырех сотен лет.
— Это только на время путешествия, — пообещал Корца. — Самолет полетит выше облаков. На такой высоте спасения от солнца просто нет.
И все же при одной мысли, что ее снова запрут, Элисабета запаниковала вплоть до потери контроля над собой. Она рвалась из оков, привязывающих ее к Руну.
— Я лучше умру!
Надия подступила ближе.
— Если хочешь.
Быстрым взмахом своего короткого меча женщина полоснула графиню по горлу. Серебро обожгло ее кожу, кровь хлынула из раны, пытаясь изгнать святость из организма. Элисабета прекратила бой, клинок выпал из ее разжавшихся пальцев. Рун тотчас подскочил, зажав ей горло одной рукой, чтобы удержать кровь.
