— Вы тоже не переменились, сэр, — отозвалась та. — Однако же, слыша биение вашего сердца, я не могу постичь, как сие возможно, поелику встречались мы столь давно в прошлом.
Он с безмятежным видом сцепил руки за спиной. И ответил ей, однако слова его предназначались для всех них.
— Как и вы, я бессмертен. Однако, в отличие от вас, я не стригой. Мое бессмертие — дар, пожалованный мне Христом в ознаменование моей службы Ему.
У Руна за спиной Эрин резко втянула воздух сквозь зубы.
Корца тоже не смог скрыть изумление.
Первой заговорила Надия, задав новый вопрос.
— Какую службу вы сослужили? — настоятельным тоном спросила она. — Что вы сделали такое, что Господь наш благословил вас вечностью?
— Благословил? — фыркнул он. — Уж вам ли не знать, что бессмертие — вовсе не благословение. Это проклятие.
С этим Рун поспорить не мог.
— Тогда почему он вас
Губы чужака изогнулись в улыбке.
— Это два вопроса, заключенные в одном. Во-первых, вы спросили, что я сделал такого, чтобы заслужить проклятие? Во-вторых, почему я подвергнут конкретно данному наказанию?
Рун хотел услышать ответы на оба вопроса.
Чужак будто прочел его мысли. Улыбка его стала шире.
— Ответ на первый прост. А вот второй вопрос терзал меня тысячелетиями. Мне пришлось странствовать по этой земле много веков, прежде чем истина о моем предназначении стала очевидна.
— Тогда ответьте на первый, — сказал Рун. — Что вы сделали, чтобы подвергнуться проклятию?
Тот встретил взгляд Руна без малейшего смущения.
— Я предал Христа поцелуем в саду Гефсиманском. Уж ты-то должен знать библейскую историю, поп.
Надия охнула, а Рун в ужасе попятился.
В этом ошеломленном молчании Эрин ступила вперед, будто навстречу истине невозможного существования этого человека.
— И зачем же вам дали такое наказание, эти нескончаемые годы?
Предатель Христа открыто посмотрел Эрин в глаза.
— Своим словом я изверг Христа из этого мира. Своим делом я ввергну его обратно. Таково предназначение моего проклятья. Открыть врата адовы и приготовить мир к Его возвращению, ко второму пришествию Христову.
К своему ужасу, Рун его понял.
Глава 28
Эрин пошатнулась под весом истории, представшей перед ней во плоти, борясь с оцепенением. Если этот человек говорит правду и если он не какой-нибудь поврежденный в уме, то здесь стоит Иуда Искариот, самый опозоренный человек в истории, предатель, отправивший Христа на крестные муки.
Она слышала его признание, его намерение покончить с миром.
— Вы уверены, что это ваше предназначение? — бросила Эрин с вызовом. — Вы считаете, что Христос поставил вас на этот долгий путь, чтобы вы могли устроить Ему возвращение?
Издали донеслось завывание полицейских сирен, напомнив, что это современность, мир, в котором очень немногие верят в святых и демонов. И тем не менее перед ней человек, утверждающий, что относится к обоим мирам. Если он сказал правду, его глаза видели чудо Христа, уши слышали Его притчи и наставления; эти самые губы целовали Иисуса в саду Гефсиманском, предавая Христа на смерть.
Завывание стало громче, приближаясь.
