&ряд ли подействует.
Ее взгляд упал на опрокинутое каменное пресс-папье на углу стола. Оно было сделано в форме ангела — но что куда важнее, оно было тяжелым.
Эрин схватила его, подняла повыше и обрушила на тусклую черную каплю, раздробив ее в пыль. В дальнем углу комнаты взвыл и зашипел Бернард.
«Ты чувствуешь это, верно?»
Она снова и снова поднимала и опускала пресс-папье, сокрушая каплю за каплей. С каждым ударом над стеклянным порошком поднимался завиток черного дыма. Он свивался колечком, в ужасе шарахался за край солнечного пятна, скатывался со стола и впитывался в пол.
Эрин вспомнила рассказ Элизабет о том, как сущность стригоев делала то же самое по смерти твари, возвращаясь к своему истоку.
Когда Эрин разбила последний кусочек обсидиана, кардинал Бернард с хрипом упал навзничь, и тело его тяжело рухнуло на пол.
Рун стоял на коленях над телом Бернарда, держа нож у горла кардинала, готовый убить старого друга. Джордан поднял оброненный Бернардом меч и стоял на страже за плечом Руна. В комнату, размахивая обнаженными клинками, вбежали два стража в плащах, привлеченные шумом короткого боя.
Боясь, что поблизости может находиться и иное зло, Рун крикнул:
— Охраняйте двери! Никого не впускайте без моего дозволения!
Они коротко поклонились ему и вернулись на свой пост.
Глаза кардинала открылись, безумие исчезло из них, сменившись тем, чего Рун никогда там не видел.
Корца откинулся назад, чуть отведя нож, но держа его наготове.
Бернард сел, пытаясь запахнуться в обрывки своей сутаны, как будто тем самым он надеялся вернуть себе хотя бы часть достоинства. Потом сложил дрожащие руки на коленях.
Эрин подошла, все еще сжимая в руке статуэтку ангела.
Подставка была покрыта трещинами и испачкана черной пылью.
— Это были капли Люциферовой крови.
Рун кивнул, поняв.
— Вернувшись из Египта, я оставил их в этой резиденции, запертыми в кардинальском сейфе. Это моя вина.
— Нет... — Бернард покачал головой. — Я впал в гордыню, считая, будто смогу играть с такой тьмой и остаться незатронутым ею.
— Но зачем вообще было трогать их? — спросил Джордан.
— Я надеялся, изучая их, узнать что-нибудь о Люцифере. — Бернард посмотрел на Руна. — Вчера ночью, когда отец Грегори сообщил, что вы возвращаетесь из Праги и что у вас есть какие-то вопросы касательно камней, связанных с Люцифером, я вспомнил, что именно ты привез из Египта.
— Стеклянные камешки, — промолвил Рун.— Я намеревался подождать, пока вы все не будете здесь, чтобы изучить эти камни, но после того как отец Грегори забрал их из сейфа в моем прежнем кабинете и принес сюда, они воззвали ко мне. Я не смог сопротивляться.
Рун кивнул и обратился к остальным:
— Я видел, как они оказывают то же самое влияние на тех, кто поехал со мной в ту экспедицию в Египет.
Бернард огляделся по сторонам, поднял руку и в замешательстве коснулся лба.— Я не знаю, сколько пробыл под властью этой силы. Она взяла меня, но ничего не дала взамен.
— Но теперь вы свободны, — напомнила Эрин. — И у нас есть кое-какие вопросы.
— Относительно Гуго де Пейна, — добавил кардинал, горестно кивнув. — Отец Грегори сообщил мне и об этом тоже. Вам нужна правда о моем друге.
Эрин постаралась смягчить свой тон, уловив боль и скорбь в голосе кардинала, когда он упомянул об этом человеке из своего прошлого.
— Значит, Гуго не погиб во время Второго крестового похода, как вы утверждали?
— Нет, — почти шепотом ответил Бернард.
Эрин протянула кардиналу руку, помогая ему встать.
— Джордан, принеси ему одеяло.
Рун подвел Бернарда к креслам у камина, огибая осколки разбитой вазы на полу. Джордан сходил в спальню, принес оттуда шерстяное покрывало и протянул кардиналу. Тот завернулся в покрывало, пряча свою наготу, и негромко поблагодарил, постепенно обретая хотя бы часть прежней гордости. Он
