Они с облегчением вывалились в залитый солнцем переулок — окровавленные, обожженные, но живые.
Эрин немедленно обернулась, чтобы взглянуть на Джордана, обеспокоенная тем, что он не сказал ни единого слова за все время их бегства по тоннелям. Она коснулась его щеки, но затуманенный взгляд его синих глаз был устремлен куда-то вдаль. В душе женщины поднялась паника, но она решительно подавила ее.
Не отнимая ладони от его пылающей щеки, она позвала:
— Джордан, ты меня слышишь?
Он моргнул.
— Джордан... вернись.
Стоун мигнул еще раз, вздрогнув всем телом. Постепенно глаза его сфокусировались, и он посмотрел прямо на нее.
— Эрин?..
Сержант говорил неуверенно, словно на самом деле не узнавал ее.
— Верно, — произнесла она тихо, потрясенная и напуганная. — Ты в порядке?
Он наконец встряхнулся, словно пес, затем обвел взглядом остальных.
— Я в порядке... мне кажется.
— Возможно, он был просто не в себе, наглотавшись дыма, — предположила Элизабет.
Но Эрин в это не поверила. Что бы ни творилось с Джорданом, дым не имел к этому никакого отношения. Она взяла его за руку и откинула его разорванный рукав, чтобы осмотреть отметину от укуса. Рана уже начала затягиваться, края плоти сомкнулись, как будто нападение произошло не считаные минуты назад, а минимум за несколько дней до того. Еще более встревоженная, Грейнджер обнаружила красную полосу, которая шла от бицепса к ране, образуя причудливый узор по краям исцеляющейся плоти. Она потянула обрывки его рукава еще дальше вверх, чтобы найти источник.
Эта линия тянулась от старого шрама, оставшегося после удара молнии. Когда Джордан был подростком, он сделал поверх шрама татуировку, на память о том, как едва не погиб в грозу, и синий узор был похож на причудливый цветок.
Но этот алый отросток был чем-то новым.
Эрин провела вдоль него пальцем, ощутив жар, излучаемый этой полосой.
— Твоя татуировка растет...
Джордан отдернул руку и быстрым движением поправил рукав.— Скажи мне, что происходит, — требовательно произнесла Эрин.
— Не знаю, — пробормотал он, слегка отвернувшись. — Это началось, когда Томми коснулся меня, исцеляя. Сначала это было просто ощущение жжения.
— Но тогда как давно...
— Оно стало сильнее, когда стригой ударил меня мечом в Кумах. И еще сильнее вот только что, когда этот гад меня тяпнул.
Джордан старательно отводил взгляд от Эрин.
Она взяла его за руку. По крайней мере он позволил ей это.
Как если бы ощутив душевную боль Эрин, Рун мягко погладил ее по плечу.
— Нам нужно идти, — сказала Элизабет, когда вдали завыли сирены. — Солнце скоро сядет.
Но куда им было идти?
Легион наблюдал за горящим зданием, за тем, как распространяется пожар, зажженный его рабами. Он смотрел, как алое пламя танцует в серых небесах, и перебирал воспоминания об этом месте. Именно в этом доме находилась комната, где он был заточен внутри зеленого алмаза. Из сплетенных струек дыма шестисот шестидесяти шести сущностей, составлявших его, он извлекал обрывки памяти о тех временах.
За пределами повозки, где скрывался Легион, продолжало реветь пламя, поглощая все, превращая полную страдания историю в пепел и дым.
Он послал приказ Эбигейл. Повозка взревела и отъехала от тротуара, уносясь прочь от пожарища. Глазами своих рабов демон видел, как его враги одолели его слуг там, внизу. Он не знал, какая судьба постигла предреченное трио, но он оставил им лишь один путь, один открытый тоннель. Если они выжили, то пойдут прямиком в его ловушку.
А Легион уже призвал в Прагу дополнительные силы, собирая бурю, чтобы потом выпустить ее на волю. Он дожидался лишь последнего элемента. Глядя сквозь затемненное окно на тускнеющий шар солнца, лежащий почти на самом горизонте, демон думал: «Возможно, этот день остался за ними, но
