Марку казалось, что наиболее правильным было бы дождаться Жанну. Во-первых, та опытный журналист и может быстро сориентироваться, в каком направлении копать. Журналист, тем более ее жанра, почти следователь. К тому же ее громкий бас и смех, ее пружинная походка заражали бы его уверенностью. Если бы она была рядом, не появилось бы у него этого гаденького чувства слабости. Во-вторых, Жанна везет с собою профессионалов- боевиков, причем вооруженных.
Марк усмехнулся собственным мыслям — почему Жаннин бас воспринимается им как «во-первых», а боевики с автоматами — как «во-вторых»? Вот ведь чертова баба!
Под ногами хрустели ветки.
И вдруг Марк почувствовал на себе чей-то взгляд. Он резко остановился, повертел головой, всматриваясь в темноту.
Нет, показалось. Никого. И ветка сухая не хрустнет, и шороха одежды, дыхания чужого не слышится.
— Алина… — тихо позвал Марк, и женщина тоже остановилась. — Мне кажется, я уже видел это дерево. Мы здесь были. Мы ходим по кругу.
— Ничего подобного! Все деревья одинаковые… — Она замолчала.
Марк видел ее силуэт, свет луны падал на желтое платье.
— Что такое?
— Посмотри, что я нашла…
Он в три прыжка оказался рядом. Ангелина задумчиво рассматривала землю под своими ногами, и, посветив туда фонариком, Марк обнаружил, что стоит на не очень явной, но все же различимой взглядом тропинке.
— По лесу кто-то ходит. — Женщина перешла на шепот. Глупо, наверное, они же двигались, не скрываясь, и периодически использовали фонарь. — Причем регулярно. Смотри, как трава примята… И вот здесь!
Она указала на несколько пеньков со свежими срезами.
— Кто-то недавно спилил тут деревья.
— А может быть… может быть, мы вернулись обратно к деревне? Или вышли к какой-нибудь другой?
Ангелина пожала плечами.
— Ладно, — решил Марк, — потихоньку пойдем дальше по тропе и посмотрим. Если увидим что-то страшное, дождемся утра. Я взял с собой мобильник. Не хочу его сейчас включать, но надеюсь, сигнал здесь есть. А по сигналу нас сможет отследить Жанна.
— Твоя Жанна прямо универсальный солдат… — скривилась художница.
— Я пойду первым, — не обращая внимания на неуместную вспышку мещанской ревности, сказал Марк. — Держись рядом.
Какое-то время, затаив дыхание, они шли по тропинке, стараясь ступать осторожно. Оба уговаривали себя, что это просто дорога, которая ведет в просто деревню, коих много разбросано по берегам Волги, но притом оба понимали… нет, скорее предчувствовали, что каждый шаг приближает их к чему-то важному. Тропинка становилась все четче, все шире, но прошло чуть более часа, прежде чем они увидели перед собою забор, глухой и высокий.
Путники удивленно переглянулись.
— Что это? — прошептала Ангелина.
— Похоже на частное владение. Только забор какой огромный! Настоящая крепостная стена.
— Никогда не видела, чтобы вокруг поселка была стена.
— Может, тут живет сумасшедший миллионер? — с нервным хохотком предположил Марк.
Женщина с сомнением покачала головой.
— О нем бы круглосуточно сплетничали все местные… Ну что, постучим?
Она уже занесла руку, но Марк схватил ее запястье.
— С ума сошла? Ты что, не понимаешь? Раз о поселке никто не знает, то вряд ли это значит что-то хорошее для нас! Давай отойдем подальше, и я позвоню Жанне… Наверняка у ее знакомых есть техника, по которой можно отследить наш сигнал.
Но не успели они сделать несколько шагов, намереваясь укрыться под лапами раскидистых елей, как кто-то позвал их, приветливо и громко:
— Здравствуйте, хорошие мои! Откуда же вы взялись? Заблудились, что ли?
Марк инстинктивно заслонил Ангелину. Однако увидев, кто к ним обращается, даже почувствовал себя неловко, устыдился своего испуга. На дорожке перед ними стояла женщина — невысокая, круглолицая, приветливая. Обычная крестьянка. Разве что странным казалось, что по лесу, где и клещи, и гадюки, и иголки елей, она ходит босиком.
— Мы… А вы знаете, что там, за забором? — решился он.
— Конечно, — тихо рассмеялась женщина. — Мы там живем. Мы — старообрядцы.
— А…
— Да не удивляйтесь так. Просто закрытая община, ничего плохого не делаем. Гостей принимаем редко, но раз уж вы к нам добрались… Только одно условие. — Ее лицо стало серьезным. — Фотографировать не разрешаем.
