Но почему-то не сдвинулся с места. Ноги его словно вросли в землю, и ему было так обидно за собственную никчемность. Он такой слабак, что даже не может уйти красиво.
— Позвольте полюбопытствовать, а куда вы так спешите? — мягко улыбнулся Хунсаг. — Уж не на штык ли к пьяной матросне? Не дурите, Дмитрий. Приношу искренние извинения, если невольно задел ваши чувства. Давайте все же сядем, я хочу вам кое-что поведать.
Было в его голосе что-то особенное. Как в звуке серебряного колокольчика, который когда-то имелся у Митенькиной матери. Убаюкивая его, мама звонила в колокольчик, и со временем мальчик привык погружаться в темноту под нежные хрустальные переливы. Вот и Хунсаг — словно в меха своим голосом оборачивал, словно воли лишал…
Митя покорно опустился на одеяло. Никогда еще он не чувствовал себя таким потерянным.
— Вы можете поинтересоваться, зачем вы мне вообще понадобились, — заговорил усевшийся рядом Хунсаг. — Ведь, как видите, я не бедствую. Я спокоен, сыт и даже доволен жизнью.
Митю вдруг осенило.
— Так вы же из этих… из масонов! — слово из прошлой жизни всплыло в памяти в нужный момент. — Я слышал, все масоны — маги. А маги могут наколдовать себе все, что им захочется.
Хунсаг одобрительно рассмеялся и погладил юношу по волосам. От его ладоней словно шло тепло, в котором хотелось раствориться.
— Вы почти угадали, — подмигнул он. — За тем только исключением, что к масонству я не имею никакого отношения. Хотя и уважаю их, уважаю… Так вы хотите услышать мою историю?
Митя кивнул. А что ему еще оставалось делать?
— Случилось это в начале шестидесятых прошлого века, и я тогда был обычным юношей немногим старше вас. Жизнь любого человека из богатого и знатного рода — едва ли можно назвать скучной. Я был богат, здоров, образован, влюблен и готовился повторить судьбу многих прожигателей жизни моего поколения. Но однажды встретил человека, короткий разговор с которым все словно перевернул во мне…
Речь странного незнакомца лилась плавно, и Митенька слушал завороженно.
— …Было это в Пскове, где я гостил у тетки. Однажды она спросила, не хочу ли я побывать в гостях у женщины, о которой тут так много сплетничают, ее называют ведьмой и медиумом, и она в Пскове проездом, вообще-то направляется на Кавказ. Мне, конечно, стало интересно увидеть живого медиума, хоть в глубине души я и счел заранее ту женщину мошенницей.
И вот мы с теткой пришли в один дом, где собралось много народу. Хозяйка оказалась приветливой, полной, круглолицей женщиной с огромными глазами, которые словно в душу тебе смотрели. Но красивой и даже хорошенькой ее никто бы не назвал. Она расположилась в кресле, а вокруг нее, затаив дыхание, сидели гости. Тихим спокойным голосом женщина повествовала о своей жизни, преимущественно состоявшей из путешествий в поисках истины. Причем говорила так, что ее хотелось слушать целую вечность.
Звали ее Елена Петровна Блаватская.
«До девяти лет, — рассказывала она, — единственными нянями, которых я признавала, были артиллерийские солдаты и калмыкские буддисты… Я всегда ненавидела наряды и украшения. Когда мне исполнилось шестнадцать, меня заставили пойти на большой бал у царского наместника Кавказа. Мои протесты никто не хотел слушать, и мне сказали, что велят прислуге насильно меня одеть соответственно моде. Тогда я умышленно сунула ногу в кипящий котел и потом должна была шесть месяцев сидеть дома».
Все гости ахнули, а одна нежная барышня даже лишилась чувств. Блаватская насмешливо наблюдала за тем, как слушатели реагируют на ее слова.
Затем гостья поведала о том, что еще в раннем детстве ей были видения, в которых она встретилась с Учителем. А спустя много лет познакомилась с ним лично, и тот указал ей правильный путь. Она много путешествовала по Индии, Монголии, Сингапуру, Тибету, Египту, Америке. Везде искала чудеса — и становилась их свидетелем. И сейчас рассказывала о факирах, черных и худых, как скелеты, которые могут часами стоять в необычных позах и почитаются как святые; о древних колдунах, которые умеют воплощаться в божеств и диктовать миру свою волю.
«Однажды я путешествовала по пустыне с одним коптом, белым магом, и как-то на ночном привале призналась ему, что мне очень хочется выпить чашечку кофе по-французски, с молоком… Мой спутник подошел к верблюду с нашей поклажей, набрал там воды и через некоторое время вернулся с чашкой кофе в руках. Я его сердечно поблагодарила. Мы пили кофе и беседовали. Но потом выяснилось, что в чашке была простая вода. А я пила ее, ощущая иллюзорный вкус кофе с молоком!»
— Глупости! — не выдержав, прервал рассказчика Митенька. — Не может быть так, что человек пьет воду, а ему кажется, что это кофий! Разве только если он совсем спятил.
Хунсаг посмотрел сначала на мальчика, а потом на еще теплую чашку, которую тот держал в руках. Заслушавшись, Митя совсем забыл, что на донышке осталось несколько глотков крепкого сладкого кофе, который теперь казался ему напитком богов.
— Если так, то вы, мой дорогой друг, совсем спятили, выражаясь вашими же словами, — усмехнулся странный незнакомец.
Митя недоуменно посмотрел в чашку и увидал вместо коричневой ароматной жижи на дне простую воду. Он удивленно поднес чашку к лицу, почти
