давлением Михалыча откомандировал Максимовского в мое распоряжение. Само руководство сегодня было слишком занято, обсуждалась тема слияния нашего мега-холдинга с 'Нефть-ресурс Медиа'.
Никогда раньше мне не доводилось работать с Максом, зато о личной жизни журналиста знали почти все особи женского пола нашего издательского дома.
Максимовский слыл 'дон жуаном', а последним его трофеем до недавнего времени считалась Лика Шварева, моя врагиня.
Придя на следующее утро в наш отдел, я застала Максимовского сидящим в моем кресле, и даже попивающим кофе из моей кружки.
– Опаздываем, Парамонова, – укоризненно покачал головой нахал, и демонстративно добавил в кофе еще одну ложку сахара.
– Еще пять минут, между прочим, – зачем-то начала оправдываться я, не зная куда бросить сумочку – длинные ноги Романа загораживали проход к столу, подойти ближе, а тем более оттолкнуть их, я не решалась.
– Может, поведаешь мне о своих планах, – сказал он, глядя на мое томление у его ляжек.
– Поведаю, – буркнула я, – если освободишь мое рабочее место, а стул для себя возьми у Шваревой, думаю, она тебе не откажет.
– Не откажет, – ухмыльнувшись, подтвердил Максимовский, и поднялся из моего кресла.
Мы стояли рядом, Макс был на голову выше меня, хотя я и не считалась пигалицей.
Мой взор устремился в вырез его легкой рубашки, и я смогла рассмотреть волоски на загорелой груди напарника.
– Ну и… – сказал Макс, глядя на меня сверху, я отодвинулась, и он легкой поступью ушел к своей пассии, на другую сторону нашего балагана.
Я прислушалась, во всеобщем гвалте надеясь расслышать довольный смех Лики, или хохоток Макса, или звук поцелуя, или… черте что! Какое мне дело до их поцелуев?!
Просто пора работать, а оторвать Максимовского от Шваревой теперь мне показалось делом непростым.
– Спишь что ли? – вдруг услышала я.
Около меня, со стулом наперевес, стоял Макс и с любопытством смотрел на мою глупую мину.
– Ой, проходи, ставь сюда, – засуетилась я, стараясь сгладить впечатление о моем пребывании в ступоре, – а вот и твой кофе.
Максимовский сел, вытянул ноги в проход, отхлебнул остывший кофе.
– Приступим, – сказала я, взяв в руки инициативу. – На сегодняшний день мы имеем: а) – сводня, подозреваемая, б) – два выписанных от руки товарных чека, улики.
– Ну и что? Это ты говоришь 'сводня', – вяло возразил мой напарник, – может она брачный агент. Доказательства есть какие-нибудь, или только предположения?
– Доказательства есть, все ее клиенты имеют необычные увлечения, она сама мне об этом сказала. Я тоже подумала, мелочь, а на деле это извращенцы, – уверенно заявила я, – а 'агент', как ты говоришь, занимается сводничеством, да еще и деньги берет за свои услуги.
– А ты хотела бы чтобы не брала? – хитро прищурился Макс, наблюдая за моей реакцией.
– С извращенцев? Это пожалуйста! – разрешила я. – А с клиенток, которые пришли к ней в поисках жениха, это, позвольте, как?
– Ну, ну. Клиентки в поисках жениха… – протянул Максимовский и почесал кончик носа. – А какой контингент женихов у твоей сводни, работяги да инженеришки?
– Не, ну женихи, конечно, все финансово обеспеченные, даже слишком, есть и знаменитости… – перечислила я.
– Вот за это и платят клиентки, – сообщил он, подняв вверх указательный палец.
– А в нагрузку получают латентных педофилов и эксгибиционистов?
– О, Парамонова, – восхитился он, – ты, вижу, уже закончила пару классов этой школы?
Я покраснела. Почему я веду себя как школьница? Какое значение имеют для меня впечатления Романа Максимовского? Никакого!
– А вообще, я считаю, что таким образом подбирают себе пару или лохушки, которые никому не нужны, или хитрушки, которые много хотят, – высказался Макс, но слишком простой мне показалась характеристика клиенток сводни в его представлении.
– Теперь о планах, – продолжила я, поборов вдруг напавшую на меня дурацкую застенчивость. – Получен аванс на оплату услуг сводни, думаю навестить ее сегодня, а вечером…
– Честным пирком да за свадебку? – ввернул напарник.
– Примерно так, – нагло заявила я, вспомнив, что лавровый венок Аллы Парамоновой, журналистки, которой ничего ни стоит развести любого мужика на откровенность, пусть и переместившись для этого в горизонтальное положение, никому еще не достался. – Во время моего романтического свидания, ты, Макс, займешься видеосъемкой.
По-моему я ввергла зазнайку Максимовского в легкий шок. Ого! – читалось на его лице, ого-го! – изобразила я на своем.
– В шумном балагане девочки что надо, – пропела голова Юрия Лопатина, но тут же заткнулась, увидев моего гостя.
– Юрий Лопатин, Роман Максимовский, – представила я, хотя прекрасно знала, что они давно знакомы.
– Как же, как же, – недовольно произнес эрзац, заходя в мой закуток. – Может уже хватит охотиться в нашем отделе, а Макс?
– Ты же сам напел, что у вас девочки что надо, – парировал Максимовский. – А впрочем, добро пожаловать к нам, мы не жадные.
– А мы жадные, скряги мы, – грозно забарабанил пальцами по столешнице Лопатин, – так что…
Назревал военный конфликт, и требовалось мое срочное вмешательство. Мне, конечно, хотелось, чтобы эрзац проучил заносчивого соседа, но разум возобладал над желаниями.
– Юрий Николаевич, для информации – мы теперь вместе работаем, – строго сказала я, встав между ними так, что моя, обтянутая легкими брючками, задница оказалась перед глазами сидящего Романа. – Максимовский у нас по делу. Будем гостеприимными.
Новость для Лопатина была неожиданной, он растерялся, и несколько мгновений не знал, как на нее реагировать.
– До чего мы дожили… – только и сказал он.
– Это решение Михалыча, – так я помогала ему пережить шок.
Юрик вздохнул, но обсуждать действия Михалыча в присутствии чужака не рискнул.
– Ухожу, ухожу, – затоптался он у перегородки, – но помни, Макс, здесь за тобой присматривают, так что не расслабляйся.
Итак, последнее слово осталось за Юриком, потому что Максимовский подозрительно молчал, чего отродясь себе не позволял, если ему угрожали или поучали. Причина партизанского молчания выяснилась очень скоро:
– Классные стринги, Парамонова!
Ах ты гад! И я еще его защищала, в то время как он рассматривал дизайнерские цветочки на крохотуле-треугольнике, выглядывающем из-за низкого пояса брюк.
Чтобы поддерживать имидж первой модницы, иногда приходилось идти на жертвы, которые обычно приносились на алтарь мужского любопытства.
– Закончим расследование, дам поносить во фрачном кармашке. Ты носишь фрак, Максимовский?
– Теперь буду, – обещал он, глумливо ухмыляясь.
Шутки шутками, а пора и делом заняться, нечего просиживать брюки в родной редакции, нас зовут новые приключения – ведьма сводня, и, как говорила моя прабабка, скаженные женихи.
Сегодня она даже обрадовалась мне, то ли как старой знакомой, то ли от того, что мысленно складывала в кубышку плывущие в руки шесть тысяч рублей, ноль-ноль копеек.
– Сергея Александровича обидели, – выговорила мне старуха, – он был расстроен вашим уходом, уж очень вы ему понравились. Он может казаться странным, на первый взгляд, но это милый человек,
