профессор неуловимо изменился. Как в тот день, когда он увидел его в окне и Нализар встретился с ним взглядом.
Высокомерие Нализара сменилось холодной расчетливостью. Словно молодой выскочка был всего лишь образом, тщательно выстроенным так, чтобы его ненавидели, но не замечали в нем угрозы.
Профессор шагнул вперед. Джоэл, взмокнув, отступил.
— Джоэл, — сказал Нализар, — ты ведешь себя так, будто ты в опасности. — В глубине его глаз мелькнуло что-то темное — смазанная угольная чернота.
— Кто вы такой? — прошептал Джоэл.
Улыбнувшись, Нализар остановился в нескольких футах перед Джоэлом.
— Герой, — ответил он тоже шепотом, — с твоих же слов. Тот, кто никому не нравится, однако, по общему мнению, обладает храбрым сердцем. Профессор, подоспевший на выручку студентам, пусть и слишком поздно и слишком ослабленный, чтобы победить врага.
— Это был обман. — Джоэл вспомнил, в какое замешательство пришел Нализар, когда они столкнулись в общежитии, и как он отреагировал на Хардинга. Не удивился, а скорее… забеспокоился. Словно понял, что у него намечаются сложности.
Изменил ли он тогда свой план и стал сражаться с Хардингом, чтобы, изобразив из себя героя, одурачить Джоэла?
— Вы бы оставили меня в живых, — сказал Джоэл. — Лежали бы там, якобы без сознания, пока ваш подручный превращает студентов в меловиков, а потом бросились бы на помощь и спасли некоторых из них. Стали бы героем, но рифматистов Армедиуса было бы уже не вернуть.
Голос Джоэла звенел в пустом коридоре.
— Что подумают другие, Джоэл, — произнес Нализар, — если услышат от тебя такие обидные слова? Всего через пару дней после того, как меня публично объявили героем? Осмелюсь сказать, ты выставишь себя довольно непоследовательным.
«Он прав, — оцепенело подумал Джоэл. — Теперь мне не поверят. Только не после того, как я сам хорошо о нем отозвался».
К тому же, Мелоди и Фитч подтвердили, что в конце концов Нализар пришел на помощь.
Джоэл посмотрел профессору в глаза и увидел, что в них снова мелькнула тьма — настоящая, осязаемая, затягивающая белки зыбким мраком.
Нализар уважительно кивнул Джоэлу. Очень необычный жест для надменного профессора.
— Мне… жаль, что я не принял тебя в расчет. Видишь ли, мне трудно замечать разницу между нерифматистами. Вы все очень похожи. Но ты… ты особенный. Интересно, почему тебя не выбрали.
— Я был прав, — прошептал Джоэл. — Все это время я был прав на ваш счет.
— О, ты сильно ошибался. Ты не знаешь и доли того, о чем думаешь, что знаешь.
— Кто вы такой? — повторил Джоэл.
— Учитель. И учащийся.
— Книги из библиотеки. Вы не искали ничего конкретного, просто пытались выяснить, что нам известно о рифматике. Чтобы оценить предел человеческих умений.
Нализар ничего не ответил.
«Он пришел за студентами, — понял Джоэл. — Война на Небраске… Столетиями меловики не могут добиться сколько-нибудь значительных успехов. Наши рифматисты слишком сильные. Но если существо вроде Нализара доберется до них до того, как они закончат обучение…»
Новый рифматист появляется только после смерти старого. Что, если вместо того, чтобы умереть, все они превратятся в меловых чудовищ?
Рифматистов не останется. Некому будет защищать круг на Небраске.
Понимание всем весом обрушилось на Джоэла.
— Настоящий Нализар мертв? — спросил он. — Вы поймали его на Небраске, когда он отправился за братом Мелоди… и Хардинг был с ним, да? Мелоди сказала, что Нализар возглавил отряд, а значит, с ним были солдаты. Вы захватили их обоих, а потом приехали сюда.
— По-моему, мне лучше уйти, чтобы ты мог усмирить свои мысли, — сказал Нализар.
Джоэл сунул руку в карман, торопливо вытащил золотую монету и, словно защищаясь, наставил ее на Нализара.
Тот оглядел ее, выдернул из пальцев Джоэла и, подняв к свету, посмотрел на заводной механизм внутри.
— Знаешь, почему время так сбивает с толку некоторых из нас, Джоэл? — спросил Нализар.
Джоэл промолчал.
— Потому что его создали люди. Разделили его на части. По сути, секунда или минута ничего не значат. Это выдуманное деление, введенное людьми, вымышленное. — Он смерил Джоэла взглядом. — Однако в человеческих руках они обретают жизнь. Минуты, секунды, часы. Условность становится законом. Чужака эти законы сбивают с толку. Путают. Пугают.
Нализар бросил монету обратно Джоэлу.
— Другие из нас, — продолжил он, — стремятся понять. Редко боишься того, что понимаешь. А теперь прошу меня извинить, меня ждет победа в состязании.
