— Я давно не практиковался, — вздохнул Фитч. — Правда в том, парень, что я никогда не умел сражаться. Могу нарисовать идеальную линию Охраны перед классом, но вызови меня на дуэль, и не в моих силах провести обычную кривую! Это действительно так. Ты бы видел, как меня трясло сегодня во время вызова.
— Но я видел. Я был там.
— Разве? Ах, да. Верно!
— Мне показалось, что защиту Истона вы выполнили довольно мастерски.
— Нет-нет. Я выбрал слабый вариант защиты в поединке один на один. Нализар сражается лучше. На Небраске он стал героем. Годами воевал против Башни… Я же… Если честно, я редко сражался даже в то время, когда находился там. Начинал слишком сильно нервничать и не мог удержать мелок в руках.
Джоэл умолк.
— Да, все так, — продолжил Фитч. — Возможно, это к лучшему. Мне не хотелось бы, чтобы кто-то из студентов был плохо обучен. Я никогда не простил бы себе, если бы один из моих учеников погиб, потому что я не натренировал его как следует. Мне… мне кажется, я даже никогда не задумывался ни о чем подобном.
Что мог ответить Джоэл на такое? Он не знал, что сказать.
— Профессор, — произнес он. — Я принес обратно ваши книги. Вы тогда забыли их.
Фитч вздрогнул.
— Значит, у тебя и в самом деле был повод поговорить со мной! Удивительно. А я просто пытался позлить Нализара. Спасибо.
Фитч принял книги, положил их на стол и снова начал ковыряться в тарелке.
Джоэл собрал в кулак все свое мужество.
— Профессор, — сказал он, сунув руку в карман, — я хотел спросить вас еще кое о чем.
— Хм-м? О чем же?
Джоэл вытащил листок бумаги и, разгладив на столе, передал его Фитчу. Тот изучил его с озадаченным выражением на лице.
— Запрос на летний факультатив?
Джоэл кивнул.
— Я хотел бы посещать ваш курс по продвинутой рифматической защите!
— Но, сынок… Ты же не рифматист, — проговорил Фитч. — Какой в этом смысл?
— Думаю, мне будет интересно, — ответил Джоэл. — Я хочу стать ученым. Изучать рифматику, я имею в виду.
— Высокая цель для человека, который не в состоянии оживить ни одну линию.
— Бывают же музыкальные критики, не умеющие играть на музыкальных инструментах, — не согласился Джоэл. — А историкам не обязательно творить историю. Почему только рифматистам можно изучать рифматику?
Некоторое время Фитч разглядывал запрос и наконец улыбнулся.
— В некоторой степени, веский довод. К сожалению, я больше не читаю лекции, которые ты мог бы посещать.
— Да, но вы все равно займетесь репетиторством. Я мог бы послушать, разве нет?
Фитч покачал головой.
— Боюсь, ничего не выйдет. Самые незначительные из нас не выбирают, кого и чему обучать. Я должен буду помогать тем студентам, что назначит мне ректор, а он уже сделал свой выбор. Мне жаль.
Джоэл опустил взгляд.
— Ну… а вы не думаете, может быть, кто-то из других профессоров возьмет на себя ваш курс по продвинутой рифматической защите?
— Парень. — Фитч добродушно положил ладонь на плечо Джоэла. — Я знаю, жизнь рифматистов кажется волнующей и полной опасностей, но даже рассказы профессора Нализара о Небраске гораздо более красочные, чем реальность. Изучение рифматики сводится в основном к линиям, углам и цифрам. Войну против Башни ведут продрогшие, промокшие мужчины и женщины, рисующие линии на земле. В ожидании боя им приходится неделями высиживать под проливным дождем.
— Я знаю, — торопливо сказал Джоэл. — Профессор, меня привлекает именно теория.
— Все так говорят, — ответил Фитч.
— Все?
— Думаешь, ты первый студент, желающий присоединиться к классу рифматистов? — спросил Фитч с улыбкой. — Мы все время получаем такие запросы.
— Серьезно? — Джоэл упал духом.
Фитч кивнул.
