коротком плече! Чужой — советских судов тут нет и быть не может!
На учениях все было безупречно, а здесь… Началось с того, что штурман в расчетах грубо ошибся, задал вводные для скорости цели десять узлов, вместо реальных шестнадцати, вот-вот выйдет из зоны поражения, а у торпедистов вторую торпеду к залпу не успели подготовить! Пришлось стрелять одной, фактически вдогон, хотя это совершенно не по уставу — но выбирать уже не приходилось. Будь у нас не «двадцать первая», а «катюша», с двумя сотками на палубе, капитан-лейтенант приказал бы всплыть и по-гаджиевски топить врага артиллерией, благо эскорта нет. Транспорт уже показал корму, когда его подбросило, и донесся звук взрыва. На пределе, но мы его достали!
Подойти поближе, всплыть, подобрать пленных? Тут радист доложил, что принимает SOS, на перископную антенну. Командир понял, что еще раз нарушил устав, не опустил перископ после залпа, а все время смотрел на цель — первая в жизни атака, что делать, однако будь противник в конвое, это стало бы очень опасным. Радист уточняет — передача открытым текстом, английский теплоход «Хотспур», подорвались на мине, тонем. Торпеда одна, электрическая, бесследная, с неконтактным взрывателем, взрыв ее и в самом деле больше на мину похож.
Пожалуй, показываться не надо? А то еще окажемся, как тот фриц, что в тридцать девятом «Атению» потопил, в первый день войны. И лучше вообще, незаметно выйти из района атаки.
Через час лодка всплыла — перископная антенна не обеспечивала дальность связи, или требовала ретранслятор. На берег было послано донесение — зашифрованное, и сжатое спецаппаратурой в секундный импульс. Через две минуты пришел запрос с берега, просьба повторить — не верят нам, что ли? Передали, молчание. Погрузились, ищем новую цель.
И еще через час, приняли новую передачу. Не на коротких волнах, с радиоузла Северного Флота, а с центральной станции на сверхдлинных, которые можно даже на глубине ловить.
ВОЙНЫ НЕТ. ОШИБКА. ВОЗДЕРЖИВАТЬСЯ ОТ АТАК.
Может, англо-американская провокация? Нашим шифром, на нашей волне? С наступлением темноты послали запрос в штаб флота — коротковолновый. Ответ пришел сразу.
— Немедленно прекратить выполнение боевой задачи и идти в Нарвик тчк принять меры к недопущению обнаружения противником и нейтралами.
— Песец! — сказал замполит — ж. й чую, ничего хорошего!
Капитан-лейтенант был удивлен — мы ведь все делали по инструкции? Какая-то политика, на самом верху — а мы оказались крайними?
Одна надежда, что пока ползем до Нарвика, и в самом деле начнется…
Хочешь мира, готовься к войне — как говорили еще в древнем Риме.
Можете обвинять меня в милитаризме — но я уверен, больше всего армию разлагает уверенность что «войны все равно не будет». Тогда все мероприятия идут «для галочки», а уж надрываться, повышать свой уровень, да вы что? Чем это кончается — спросите у французов в сороковом. А вот убеждение, что завтра может начаться, и конкретно твоя жизнь зависит от твоего мастерства и старания — держит в таком тонусе, что просто приятно смотреть!
Здесь же, на СФ, поначалу было очень неспокойно! Как в Прибалтике из той ветки истории — там наш флот, запертый даже не просто в Финском заливе, а в Маркизовой луже, переместился на запад, на оперативный простор, так и здесь, Полярный и Печенга стали глубоким тылом, а Северный Флот обживал новые, океанские незамерзающие базы — Варде, Тромсе, и конечно, Нарвик! И точно так же наличествовало чужеродное и недружелюбное население, активно подстрекаемое из-за рубежа. Майор Стрельцов из погранкомендатуры, с кем мне приходилось в Нарвике много общаться, рассказывал, что в сорок первом в западных областях перед 22 июня точно так же было, шпионы и диверсанты целыми бандами валили через кордон! Здесь поутихло — и вдруг нездоровое шевеление пошло по нарастающей: только в зоне ответственности Нарвикского погранотряда и лишь за последние три месяца выловили восемь вооруженных групп и больше полусотни одиночек. А скольких не поймали?
«Асгард», это здесь не место жития скандинавских богов, а название норвежской шпионско-террористической организации, под патронажем британского УСО. Которое, в этой ветви истории, не было распущено после войны, а лишь вывеску сменило, при тех же кадрах и задачах — организовывать и координировать разведывательно-диверсионную деятельность, прежде на территориях, оккупированных немцами, сейчас в странах, освобожденных нами. Схема простейшая — поскольку для норвежцев двести, триста миль по морю не расстояние, от своих фиордов до Оркнейских или Шетландских островов, а то и до самой Шотландии. Сначала становится известно, что на английской территории некие фирмы дают за рыбу заметно большие цены чем здесь, в Норвегии — больше даже рыночной, а уж о той, что предписана местным «колхозникам» для обязательных поставок, вообще молчу! Затем отбирают доверенных среди рыбаков, с которыми ведут и более серьезные дела. Как например, перевезти в нашу зону людей или груз. Ну а затем — стать полноценным членом «морских братьев» (ну не «лесными» же их тут называть!).
Настоящей партизанской войны, как в Прибалтике и на Западенщине, тут пока нет. Но вот местные бывало, пропадали, и поодиночке, и целыми
