проводник. Почуяв нешуточный отпор, сначала распустили слух, что я лесбиянка, но потом определили меня в категорию: 'чудачки' и 'фригидные'.
Весенним, прохладным майским утром я мчалась по пустынному еще Ленинградскому шоссе в порт приписки 'Шереметьево-2'. Поднявшись на четвертый этаж к диспетчеру своего отряда, узнала, что нахожусь в резерве. Я не спеша переоделась, поправила стрижку, сделанную в ознаменование начала новой жизни, и села в кресло в комнате подготовки, включив пульт телевизора. Я смотрела новости, когда диспетчер, запыхавшись, появилась в дверях.
– Викторова, на выход! Молодец, что готова. Срочно на замену, Париж, рейс двести пятьдесят один. Бегом на стартовый контроль, стоп, лучше не бегом, а то пульс будет учащенный. Ты внесена в манифест, паспорт получишь у паспортистки, бригадир Столяров Андрей, поступаешь в его распоряжение.
Париж! Даже если бы меня на стартовый медицинский контроль принесли на руках, пульт у меня все равно был учащенный. Я приказала себе успокоиться. Задержала дыхание, сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Спокойно.
Поднявшись на борт самолета, я поздоровалась с нашим бригадиром Андреем, красивым, высоченным блондином, которому безумно шла аэрофлотовская форма.
Оттого, что я была счастлива, мне все казались безумно красивыми, умными, добрыми, милыми. Даже мужчины. Глаза мои блестели, я бралась помогать всем, напевала по-французски, чего со мною не случалось со дня первого отъезда Анри домой.
Приветствуя пассажиров, улыбалась всем не по долгу службы, а от всей души и пассажиры, чувствуя мое искреннее к ним расположение, с охотой обращались ко мне с вопросами, просто ради удовольствия пообщаться.
– Викторова, хорошо работаешь, – одобрил мои старания Андрей. – Надо похлопотать о твоем переводе на капстраны.
– Спасибо.
– Спасибом, не отделаешься.
Я поникла. Неужели опять? Он, что не слышал обо мне?
– С тебя минет, – подскочила бойкая Галина, хохлушка и матершинница.
– Галя… – укоризненно протянул Андрей, – не обращай внимания, Нелли. Я всего лишь о прописке. У нас принято прописываться.
Я стала Нелли, и не возразила. Прощай, Тиль.
Мы долго ползли по рулежке к своему терминалу. Сквозь утолщенное стекло иллюминатора я увидела здание аэропорта имени Шарля де Голля. Пассажиры, выходя, в блестящую чистотой ротонду телескопического трапа, прощались со мной, говорили слова благодарности, желали удачи. Я мысленно скрестила пальцы, удача мне сейчас не помешает.
– Кто пойдет в Duty Free? – Галка подошла ко мне и Леночке, рыженькой и веснушчатой, но такой красивой девушке.
– Я сегодня отвечаю за багаж. Через пять минут начнется загрузка, – сказала Лена.
– Спросите Вадима, он в экономическом классе.
Вадим был противоположностью Андрея. Небольшого роста с неспортивным брюшком, но веселый, часто хохочущий и заражающий своим весельем других.
– Пусть Нелли сходит, она в первый раз, ей будет интересно, – посоветовал Андрей.
– И в правду, надоел этот Париж, иди ты, Нель, купи мне пару чулок. – Галина дала мне свернутые франки и записку с названием фирмы изготовителя, – двадцать дэн, запомни.
– Лучше напиши, – сказала Леночка, – а мне коробку духов 'Карвен', в Москве не купишь.
– Андрей, а тебе, что купить? – стараясь отблагодарить за обещанную протекцию, спросила я.
– У меня нет девушки. А остальное все есть, – ответил улыбающийся бригадир.
Я пошла по перрону навстречу многонациональным экипажам, толпящимся у служебного выхода. В Париже была настоящая весна, и ее запах смешивался с запахом авиационного керосина. Как можно быстрее, не глядя на заманчивые витрины, я сделала покупки, обратившись в первую попавшуюся парфюмерную лавку. Дальше я трусцой помчалась до телефонного автомата блестевшего никелем, как космический корабль. Телефонная книга лежала на широкой полке.
Боже, боже! Два года назад при попытках дозвониться, старый номер Анри не отвечал, и я решила, что они переехали или же сменили его. Остается надеяться, что его номер опубликован и мне хватит времени обзвонить всех парижских Анри Лаленов.
Есть! Оказывается, на мою удачу, Лален не такая часто встречающаяся фамилия.
Всего три номера.
Гудок. 'Мсье Анри Паскаль Лален, ветеран движения Сопротивления'. Отбой.
Гудок. 'Мсье Анри дю Лален, доктор медицины, стоматология'. Отбой.
Сердце мое начало давать сбои.
Гудок. 'Алло, вас слушают…' Я дала бы голову на отсечение, что это был Мишель. Я держала трубку около своего уха и слушала, как Мишель все требовательней спрашивал 'Алло, говорите!'. Трубку положили. Короткие гудки.
Мой злой гений. Он около Анри, а я одна, без любви, даже его голоса он меня лишил.
Я опомнилась и припустила скорее к выходу, скорее на борт, у меня теперь был стимул жизни. Мне надо правдами и неправдами попасть в бригаду обслуживающую это направление. Появилась спортивная злость. Будет надо, то дорогу к Анри я проложу своим телом, если оно еще кого-то интересует. Легко ли сломается построенная мною защита от 'кобелей'? Посмотрим.
– Нелли, я думал, ты колючка и эта твоя слава 'синего чулка'… – Андрей был явно удивлен, когда в появившуюся минуту отдыха я подсела к нему и запросто начала рассказывать о себе, спрашивать о нем, веселить его забавными историями, случившимися на нашем курсе.
– Люди иногда бывают, злы на тех, кого они не в силах понять.
– Ты мне интересна, я тебя понимаю, – поторопился высказаться Андрей.
– Скажи, а почему у тебя нет девушки? – открыто, но немного кокетливо, спросила я – Была. Ушла от меня к пилоту, – засмеялся он. – Басня. Я всем так говорю, что бы отстали. Правда – расстались из-за непримиримых противоречий.
– Так серьезно?
– Так постановил суд.
– Ты был женат? – спросила я.
– Да. Поэтому очень осторожен, – серьезно сказал он.
Мы отработали свой рейс, сдали остатки бортового питания, пледы, посуду, расписались за 'Березку', подхватили свои сумки и направились в службу отчитаться за рейс и сдать паспорта. Галку встречал муж, накачанный, стриженый бобриком грузчик, похожий на бандита и такой же матершинник, как и она. Я предложила подвезти, но Лена оставалась ждать своего парня. Вадим проживал в близлежащем городке Лобня, где практически все население работало в аэропорту Шереметьево, и служебный транспорт развозил служащих по домам. Андрей вместе со мной прошел на служебную автостоянку. Я показала свою ржавую 'копейку', он улыбнулся и сказал, что у меня все впереди. Махнул мне рукой, садясь в шикарную 'Тойоту'. Он выезжал, когда я включала зажигание. Опустив автоматическое стекло, сунул мне блокнот и ручку.
– Запиши свой номер. Будут новости, позвоню. Не беспокойся, понапрасну звонить не буду.
Я хотела сказать, что бы он звонил в любое время дня и ночи, но вспомнила о том, что он осторожен и сдержанно поблагодарила:
– Спасибо.
– Спасибом, не отделаешься.
– С меня минет, – рискованно пошутила я.
Он засмеялся, махнул блокнотом и тронулся к выезду со стоянки.
Как бы мне не вляпаться.
Пока я отделалась лишь 'Спасибо' и столиком в ресторане 'Пятый океан', находящимся всего лишь этажом выше нашей службы. После первого рейса в официальном статусе члена бригады двести тридцатого отряда, мы в полном составе, одетые по гражданке разместились за отдаленным столиком у окна, выходящего на взлетную полосу. Вадим привел под руку брюнетку с шикарным бюстом, Галка была
