вакуума, подчеркиваю, НАШЕГО, вакуума в пространственной фазе, что позволило нам поэтапно перейти к анализу изменения геометрии пространства от квантового уровня до уровней микро, макро, и мегаобъемов, а отсюда уже, зная массу, энергию, импульс… — Владимир перечислил еще десяток неизвестных мне терминов, — недалеко и до определения координат. Как видишь, все очень просто.
— Да, проще некуда. А что за НАШ вакуум? Разве есть еще и чужой?
— Как таковой вакуум один, но состояния его различны, примерно так же, как снег, лед и пар есть различные физические состояния воды. НАШ вакуум создал НАШ мир, тебя и меня, всех. А другие вакуумы порождают не НАШИ элементарные частицы, частицы совершенно других свойств. В ТЕХ вакуумах содержатся другие миры, принципиально отличные от нашего, а какие, мы пока не знаем.
Я зажмурился, в очередной раз поражаясь, как сложна и неисчерпаема Природа! Казалось бы, вакуум, для непосвященного человека — пустота, что с нее взять? А фактически вакуум — это особая физическая среда. В него как бы впрессованы частицы с положительными и отрицательными энергиями, составляющие в сумме нулевую энергию. В каждом малом объеме вакуума непрерывно рождаются пары — «частица — античастица», которые тут же друг с другом аннигилируют, то есть превращаются в излучение, которое мгновенно поглощается вакуумом. Таким образом, частицы и кванты излучения вроде бы и есть и вроде бы их нет. Энергия этих виртуальных частиц чудовищна! Разве можно представить себе, что в каждом кубическом микроне пространства скрыто такое количество энергии, которого достаточно для образования триллионов галактик!!! Целой Вселенной! Нет ни слов, ни фантазии. Я всегда помню слова одного академика, что основу всего в мире составляет именно вакуум, а все остальное только легкая рябь на его поверхности.
— НЕ НАШИМИ вакуумами будут заниматься наши потомки, — сказал Владимир. — Мы еще до этого не доросли и ни черта не знаем.
— Так куда же переместился передатчик? — спросил я.
Владимир достал испещренную цифрами мятую карточку и ткнул пальцем в пунктирный кружок.
— Вот сюда. Это на окраине Солнечной системы. Но понимаешь, Санек, какая заковыка: мы знаем точку входа передатчика в ка-спираль и координаты точки выхода оттуда. Но не забудь, что он сохраняет количество движения и направление, и поэтому можно только предполагать, в какую сторону оно направлено. Кроме того, наш земной шар и само Солнце уже два месяца удаляются от той точки выхода из ка-спирали. Так что найти передатчик очень трудно. Сейчас в тот район в своем движении по орбите входит Плутон, обсерватории на нем пробуют принять сигналы.
— А что вам мешает переместить какой-нибудь мощный лазерный передатчик, который можно было бы засечь хоть в межзвездном пространстве?
— Санчо, милый, не думай, что если мы еще многого не знаем, то уж совсем такие бестолковые. Завтра будем пока грубо прицельно перемещать гравиомаяк Дедюхина.
Гравиомаяк — черно-матовый куб, способный создавать волны тяготения — поместили в специальную капсулу. Там же закрепили два дублирующих друг друга прибора, которые, по словам Владимира, должны будут записать параметры перемещения. Я не мог взять в толк, какие тут могут быть параметры, ведь перемещение совершается практически мгновенно и никаких процессов нет. Но Володя, наверное, знает лучше меня.
То, что перемещение намечалось провести наугад, а хоть и грубо, но все-таки прицельным — в южную галактическую область пояса астероидов между орбитами Марса и Юпитера — было уже немалым достижением.
Эксперимент по перемещению капсулы произвели в обычной обстановке, как бы между делом, хотя в действительности он был очень и очень важным. Через двенадцать минут с марсианской обсерватории поступило сообщение о принятии сигналов гравиомаяком пеленгации его координат в поясе астероидов. Была бы возможность, Владимир подскочил бы от радости до потолка, а так он просто попрыгал на месте. Однако скоро поступили сообщения, что сигналы внезапно прекратились. О неисправности не могло быть и речи, только высокая температура могла вывести гравиомаяк из строя. Позже поступили новые сообщения: вблизи местонахождения маяка прошел астероид Бакан и, сто процентов уверенности, что он захватил капсулу.
Владимир с Добрыней говорили, что им, во что бы то ни стало, нужно знать показания приборов. Для этого есть смысл снарядить поисковую экспедицию на Бакан и найти там капсулу.
Я осторожно заметил, что при столкновении астероида с капсулой приборы могли разбиться вдребезги, и поэтому показаний никаких не будет.
— Пусть разбиваются хоть развдребезги, — сказал Владимир, — а мезонная запись на кристаллической решетке металла останется целой, — и он затормошил Добрыню. — Добрынюшка, не стой, бегать надо, действовать!
Добрыня с Тарасом начали действовать. Ученый Совет дал «добро» на снаряжение экспедиции, но не было свободного космического корабля. Тарас стал действовать дальше, и выяснилось, что с Луны на спутник Юпитера Тритон отправляется грузовой корабль с грузом для экспедиции. В последнюю минуту маршрут корабля изменили, он должен был сделать крюк и встретиться с Баканом, высадить там поисковую партию, а на обратном пути забрать ее. Тарасу предложили создать отряд из сорока двух человек, половина из которых имела бы опыт работы на астероидах.
— Готовься, Шурка! — хлопнул меня по плечу Владимир. — Полетишь с нами.
Охватившая меня радость была сдержанной.
— Как готовиться? — спокойно спросил я.
— Обыкновенно. Готовься и все.
