— Лично я никуда не лез. Кому-то нужно было втолкнуть меня туда, а потом вытолкнуть.
— Правильно мыслишь, Шурик, — оживился Владимир. — Причем, кому-то ОЧЕНЬ нужно было, прямо приспичило. И мы найдем этого таинственного экспериментатора, мы с тобой раскусим эту неподдающуюся спираль. Короче — ты мой помощник.
— А директор что скажет? — осторожно заметил я. — А отдел кадров. Ведь я человек без образования и без документов.
— Какой такой еще отдел кадров? — удивился Владимир. — Ты разве бюрократом был?
— Вы всех проходимцев, не глядя, принимаете на работу?
— Какие еще проходимцы? Никто на работу не пойдет, если в ней ничего не смыслит.
— Перед тобой живой пример.
— Сашка, не вредничай. Мы просто вместе проблему будем решать, каждый в меру своих возможностей. Понятно? Пошли, проходимец с кадрами.
Четвертая лаборатория поразила меня великолепием причудливых установок. Посреди нее возвышался огромный сфероид с мерцающими по низу панелями — и тут же журчащие фонтаны. И цветы где только можно, цветы. Я думал, в лаборатории будет много сотрудников и все начнут глазеть на меня, расспрашивать, кто я такой и откуда, и на какую должность. Но сотрудников оказалось мало, да и любопытства я ни у кого из них не вызвал. Двое мужчин лет под сорок, очень похожие друг на друга сидели перед шаровидной машинкой, извергавшей над собой снопы плавных кривых, и вполголоса переговаривались. На меня они бросили беглый взгляд и едва заметно кивнули головами. Элегантные мужчина и женщина о чем-то спорили, но при этом почему-то улыбались. Поздоровавшись со мной, они в той же манере продолжали спор. Высокий статный парень, ясноглазый, светловолосый, оторвался от записей и подошел к нам:
— Что-то опять затеял, Володя? Я по твоему лицу вижу.
— Да вот, Добрыня, помощника себе нашел, — Владимир кивнул на меня. — Он же и консультант.
— Тебя консультировать? Очень интересно. Такой же баламут? — Добрыня пристально посмотрел на меня. — Ты откуда?
— Здешний, — неопределенно ответил я. Захотелось куда-нибудь спрятаться — Ты всегда такой худой?
— Ну чего привязался к хорошему человеку, — сказал Владимир. — Может, у него такое хобби, периодически худеть и поправляться. Это серьезная и ответственная личность. Мы с ним возвращаемся к ка-спирали.
— Опять? Ведь ты же сам убедился в бесплодности этой затеи. Сколько тебя может терпеть Тарас, просто удивляюсь.
— Столько же, сколько и ты. Подумай хорошенько, Добрыня. Давай, продолжим вместе. Понимаешь, сегодня случилось одно сногсшибательное событие, подтверждающее устойчивое существование ка-спирали в поле тяготения Земли.
Я надеялся, что Владимир сейчас расскажет обо мне, но он будто бы забыл о моем присутствии.
— У тебя что ни день, то событие, — сухо ответил Добрыня.
— Вот человечина! — хлопнул себя по бедрам Владимир. — Уперся, как… сам знаешь кто.
— Да, про ишака я уже слышал, — не мог сдержать улыбки Добрыня и опять посуровел. — Если через месяц не будет результатов, тебя не подпустят к «Аленушке». Иди, твори, баламут, со своим консультантом. Откроете спираль — что ж, склоню голову, от души поздравлю и порадуюсь.
Признаться, после такого разговора у меня появилось сомнение. К кому это я попал? Не хочу к баламуту! И тут я увидел еще одного сотрудника, вернее сотрудницу, золотоволосую девушку, смотревшую на меня из-за массивного аппарата на треноге. Уголки ее губ сдерживали улыбку, большие томные глаза лукаво звали к себе. Не красавица, но поразительно женственна! А когда девушка встала, я раскрыл рот от изумления: грациозная, в белом, слегка обтягивающем стройную фигуру платье, с распущенными волосами она показалась мне…ну, прямо царевна-лебедь! Я с ходу влюбился в нее.
— А это наша Юлия, — представил мне девушку Владимир.
Я обмяк и, чувствуя, что краснею, как никогда в жизни не краснел, назвал себя каким-то замогильным голосом. Смутно помню, как Владимир привел меня, скороспелого влюбленного в соседнее помещение, большую часть которого занимало огромное цилиндрическое в несколько этажей сооружение.
— «Аленушка», — кивнул на сооружение Владимир и показал рукой вокруг. — Надо тебе, Шура, все это хозяйство осилить. Не пугайся, здесь сложного ничего нет, только на первый взгляд так, кажется.
Он что-то рассказывал, показывал, объяснял и при этом ухитрялся делать записи в своей книжке. Потом неожиданно спросил, в каком смысле я умею слесарить. Я ответил, что в прямом, потому что в свое время два года учился в профтехучилище на слесаря-инструментальщика, поэтому навыки кое-какие остались. Владимир обрадовался и притащил инструменты, которых я никогда не видывал. Попросил по чертежу сделать какую-то детальку. Я потребовал другие инструменты. Молоток и напильник нашлись быстро, а зубило я ждал полчаса: за ним, оказывается в Читу ездили. Детальку я сделал.
— У тебя умелые руки, — похвалил Владимир. — Таким примитивным способом так качественно отработать, — и дал задание посложнее.
К нам дважды заглядывал Добрыня. Первый раз он сказал «понятно», во второй раз — «непонятно» и больше не показывался. Уже стемнело, а я все возился с заданием, и даже не было мысли уйти. Поздно вечером к нам зашел Тока и сразу направился ко мне:
— Александр, тебе вредно так перенапрягаться. К нему только попади.
