понимали.
Реджи устала от разговоров, и ее тон ясно дает понять, что дальнейшее обсуждение бессмысленно.
— Выслушайте меня в последний раз, мистер Дикон. Кузен Персиваль гостил здесь, когда руководителей экспедиции двадцать четвертого года пригласили на плантацию на ужин с лордом и леди Литтон, а также со мной и Перси. Должно быть, вам известно, что лорд Литтон был генерал- губернатором Бенгалии, и они вместе с генералом Брюсом и полковником Нортоном почти час беседовали с Перси в кабинете. Вернувшись, Брюс и Нортон объявили, что Перси будет позволено следовать за экспедицией — не с ними, как вы понимаете, неофициально, а только позади них — при условии, что у Перси будет собственная лошадь, палатка и запас продуктов. Последнее было не проблемой, потому что Перси уже собирал здесь, на плантации, все необходимое еще за две недели до прибытия экспедиции в Калькутту.
Дикон качает головой.
— В этом нет никакого смысла. Позволить кому-то просто следовать за экспедицией в Тибет? Тому, у кого нет официального разрешения находиться на территории Тибета? Даже если бы лорд Персиваль держался на расстоянии одного дня пути от экспедиции, он все равно был англичанином, и его арест или задержание могли бы осложнить отношения экспедиции с дзонгпенами и тибетскими властями. Полная бессмыслица.
— Кто такие дзонгпены, о которых я все время слышу? — спрашивает Жан-Клод. — Просто местные начальники? Деревенские старосты? Тибетские военачальники?
— Ни то, ни другое, ни третье, — отвечает Реджи. — Большинство тибетских общин управляются дзонгпенами — обычно двумя, один из которых уважаемый лама, а другой уважаемый мирянин из числа жителей деревни. Но иногда дзонгпен один, глава племени. — Она снова поворачивается к Дикону. — Уже поздно, мистер Дикон. Вы получили удовлетворительные ответы на все вопросы?
— За исключением одного: зачем ваш кузен хотел подняться на Эверест после того, как оттуда ушла экспедиция Нортона? — продолжает настаивать Дикон.
Реджи смеется, но смех у нее невеселый.
— Перси никогда не пытался покорить Эверест. В этом я уверена.
— Зигль рассказал «Берлинер цайтунг» и «Таймс», что именно таковы были намерения Перси, — возражает Дикон. — Он утверждает, что когда с другими немцами прибыл во второй лагерь — уже из чистого любопытства, понимая, что первоначальный план встретиться с Мэллори осуществить не удастся, — то он, Зигль, и его спутники видели вашего кузена и Курта Майера, спускавшихся с Северного гребня. Явно с трудом.
Реджи решительно качает головой. Ее иссиня-черные локоны скользят по плечам.
— Бруно Зигль лгал. — Голос ее звучит резко. — Возможно, у Перси была причина подниматься на гору, но я точно знаю, что он приезжал в Тибет не для того, чтобы покорить Эверест. Бруно Зигль — заурядный немецкий бандит, и он лжет.
— Откуда вы знаете, что Зигль — заурядный немецкий бандит? — спрашивает Дикон. — Вы знакомы?
— Разумеется, нет, — фыркает Реджи. — Но я навела справки в Германии и кое-где еще. Как альпинист Зигль опасен — для себя и для тех, кто идет с ним; а в своей обычной жизни в Мюнхене он головорез-коричневорубашечник.
— Думаете, Зигль как-то замешан в смерти вашего кузена и Майера? — спрашивает Дикон.
Реджи не отвечает, но взгляд ее ультрамариновых глаз упирается в Дикона.
Когда все немного успокаиваются, мы демонстрируем Реджи усовершенствованные Жан-Клодом «кошки» с 12 зубьями и короткие ледорубы для преодоления вертикальных стен. Затем Же-Ка показывает приспособление под названием «жумар» и веревочные лестницы, которыми обычно пользуются исследователи пещер.
— Великолепно, — восклицает Реджи. — Все это значительно облегчит подъем на Северное седло — а перила и лестницы обезопасят носильщиков. Но боюсь, у меня нет достаточно жестких ботинок, чтобы воспользоваться «кошками» с передними зубьями.
— Они нужны только лидеру, — поясняет Дикон. — А я гарантирую, что этого не будет.
— Я привез с собой запасную пару жестких ботинок, — говорит Жан-Клод. — Думаю, они могут подойти. Я сбегаю и принесу — проверим.
Ботинки приходятся женщине впору. Реджи делает несколько пробных замахов короткими ледорубами. Дикон не закатил глаза, но я вижу, чего ему это стоило.
— А теперь я хочу вам показать одну новинку, — говорит Реджи.
Она идет в кладовую и через несколько минут возвращается с четырьмя головными уборами, похожими на шлемы футболистов, только изготовленными из кожаных ремешков, или на головные повязки, которыми пользуются шахтеры. Только сзади у них две изолированные батарейки, а спереди — шахтерская лампа.
— Я заказала эти штуки в сентябре прошлого года, после возвращения с Эвереста, — говорит Реджи. — Лорд Монфор владел большим количеством шахт в Уэльсе. Это новейшее изобретение — электрические головные фонари вместо карбидных, которые могли вызвать взрыв. Батареи тяжеловаты, но их хватает на несколько часов… и у меня есть много запасных.
— Для чего, черт возьми? — Дикон держит кожаные ремешки с лампой и тяжелыми батареями на вытянутых руках.
