и мы использовали их, — но не стал. Камень сорвался и покатился вниз, а Реджи упала на бок и, громко вскрикнув, сразу заскользила по склону.
Надо отдать ей должное — при падении она не выпустила ледоруб, сумела перевернуться на живот и вонзила широкую лопатку в снег, начав самозадержание. Ее движения были уверенными и неожиданно грациозными, выдавая опытного альпиниста.
Но «кошки» с 12 зубьями — так помогавшие нам на склонах в последние несколько дней — глубоко зарылись в снег, и скользящая вниз Реджи перевернулась, выпустив из рук длинный ледоруб.
Теперь она съезжала головой вниз, приближаясь к крутому обрыву и острым скалам внизу. Пасанг мгновенно повернулся и огромными шагами запрыгал по оврагу, но шансов остановить падение Реджи у него не было. Она уже проделала две трети пути и, набирая скорость, неслась к 100-футовому обрыву над высшей точкой того небольшого углубления, в котором я нашел тело Мэллори. Дальше она кубарем покатится вниз и разобьется насмерть.
И тогда леди Кэтрин Кристина Реджина Бромли-Монфор проделала нечто невероятное.
Вместо того чтобы беспомощно цепляться за снег варежками или обтянутыми перчатками пальцами, тщетно пытаясь замедлить падение, как поступило бы большинство, она, продолжая скользить по расширяющемуся оврагу, ловким движением протянула руки к рюкзаку, который каким-то образом не слетел с нее, и достала два коротких ледовых молотка конструкции Жан-Клода, надежно закрепленных ремешками над боковыми карманами для бутылок с водой.
За несколько мгновений до того, как упасть с самого крутого участка Северной стены, Реджи продела запястья в темляки, оттолкнулась одним молотком, чтобы перевернуться лицом вверх, а затем подняла обе руки и глубоко вонзила клювы молотков в снег. Последовали еще три быстрых как молния удара, и Реджи перестала вращаться, хотя продолжала скользить вниз.
Потом еще два сильных удара, всем телом; молотки ушли в снег так глубоко, что не были видны варежки на руках, и Реджи остановилась всего в нескольких ярдах от обрыва, спускавшегося к самому подножию Северной стены.
Дикон с Пасангом продолжали огромными, опасными прыжками нестись вниз, за несколько минут теряя многие футы высоты, на преодоление которых ушло не меньше часа. Они почти одновременно остановились рядом с Реджи — та лежала на снегу лицом вниз, раскинув в стороны руки и ноги и подняв вверх «кошки». Мы с Же-Ка хотели спуститься к ним, но Дикон крикнул, чтобы мы оставались на месте — и так уже потеряно слишком много времени.
Через минуту Реджи уже сидела — ботинок с «кошкой» на ноге Пасанга служил ей упором, не позволяя соскользнуть вниз — и пила горячий чай из термоса, который протянул ей Дикон.
Ветер по-прежнему был такой слабый, что мы с Жан-Клодом слышали каждое слово Реджи, сидевшей в 100 футах ниже нас на почти вертикальном склоне.
— Дура, дура, — повторяла она. — Дура!
Пасанг осмотрел ее — просунул руки под верхние слои одежды, ощупывая руки, ноги и туловище. Глядя на него, я пожалел, что я не врач. Потом он крикнул нам, что с леди Бромли-Монфор все в порядке, за исключением нескольких синяков и ушибов.
— Нужно проверить ваши лодыжки. — В тоне Дикона чувствовалась тревога. Нередко резкое опрокидывание в результате торможения «кошками» при скольжении приводит к растяжению и даже перелому лодыжек или голеней, в чем мы сами убедились на примере Джорджа Мэллори. На нем даже не было «кошек», а он все равно погиб. Одни лишь тяжелые ботинки стали причиной перелома большой берцовой кости, белый обломок которой торчал из его ноги.
С помощью обоих мужчин Реджи встала и слегка покачнулась, но громадная ладонь Пасанга не дала ей упасть.
— Больно… лодыжкам, я имею в виду… но растяжения нет. И ничего не сломано.
Пасанг опустился на колени справа от нее, и на секунду мне показалось, что он молится. Потом я понял, что шерпа затягивает ремни на «кошках» леди.
— Вот ваш ледоруб, — сказал Дикон и протянул ей инструмент.
Реджи нахмурилась — я стоял выше ее на 100 футов и видел ее лицо в профиль.
— Это не мой ледоруб.
— А чей же еще? — удивился Дикон. — Я нашел его там, куда он отскочил, в овраге в двадцати футах правее вас.
— Вон мой старый ледоруб, в снегу примерно посередине оврага, — махнула рукой Реджи. — Глупо было выпускать его из рук. А это новый ледоруб Шенка.
— Вы не отпускали свой ледоруб, миледи, — сказал доктор Пасанг. — Его вырвало у вас из рук. Если бы вы затянули темляк — как с ледовыми молотками, — крутящий момент просто сломал бы вам запястье.
— Да, — рассеянно подтвердила Реджи. — Но чей же это ледоруб? Выглядит абсолютно новым, но дерево рукоятки темнее, чем у моего. И на нем три зарубки примерно в двух третях от конца…
— Три зарубки? — Голос Дикона звучал как-то странно. Он взял ледоруб из рук Реджи и внимательно осмотрел. Затем вытащил из рюкзака бинокль и начал изучать узкий овраг справа от того, в начале которого стояли мы с Же-Ка. С каждой секундой я мерз все сильнее, особенно ноги.
— Там что-то есть. — Рука Пасанга указывала наверх.
