Мы знали, что отец Жан-Клода прошел путь от кузнеца до руководителя одной из крупнейших фирм, если не во Франции, то в Шамони, специализирующихся на литье и штамповке металлов. Бизнес месье Клэру-старшего стремительно рос благодаря контрактам французского (а также британского и американского) правительства во время мировой войны. Теперь его компания выпускала самую разнообразную продукцию, от стальных труб до стоматологических инструментов.
— Похоже, это опасно, — сказал я.
— Точно, — подтвердил Жан-Клод. — Для горы, которая не хочет, чтобы ее покорили.
— Кажется, я понял. — Дикон шагнул вперед и взял в руку устрашающего вида «кошку» с 12 шипами. — Ты вбиваешь эти зубцы, переносишь вес тела на твердую, почти не гнущуюся подошву нового жесткого ботинка и используешь их в качестве опоры. Даже — теоретически — на почти вертикальном льду.
—
Признаюсь, что мое сердце учащенно забилось. Я никогда не любил работу на льду. Ненавижу поверхности, где нет опоры для обеих ног, даже ненадежной. От слов Же-Ка «сегодня мы проверим их» меня прошиб пот.
— Но это еще не все, — сказал Жан-Клод. — Покажите свои ледорубы, друзья мои.
Разумеется, мы принесли с собой ледорубы. Я выдернул свой из снега и поставил перед собой: длинная ручка и металлическая головка с острым клювом. Дикон тоже извлек свой ледоруб из снега и прислонил к моему.
— Какая длина у твоего ледоруба, Джейк? — спросил Же-Ка.
— Тридцать восемь дюймов. Для вырубки ступеней на крутом склоне я предпочитал именно такой, относительно короткий ледоруб.
— А у тебя, Ричард? —
— Сорок восемь дюймов. Устаревшая конструкция, знаю. Как и я сам.
Жан-Клод просто кивнул в ответ. Затем протянул руку к битком набитой сумке на снегу и достал из нее «ледорубы», которые на самом деле не были ледорубами. Длина самого большого не превышала 20 дюймов. Господь свидетель, это были просто молотки. Только с разными головками и клювами на деревянных или… Боже милосердный… стальных рукоятках.
Отец Же-Ка не зря владел фирмой по выпуску стальных изделий.
— Твоя конструкция? — спросил Дикон, поднимая одну из этих нелепых штуковин, похожих на молоток.
Жан-Клод пожал плечами.
— На основе тех, что использовали в этом году немцы — вы сами мне рассказывали после возвращения из Мюнхена в ноябре прошлого года. Поэтому я поднимался по ледовым маршрутам с ними в декабре месяце — то есть с несколькими молодыми немцами — и видел их технику, пользовался их снаряжением. А потом сделал собственные модификации на
— Это не ледорубы! — Я почти кричал.
— Разве?
— Нет, — сказал я. — С этими штуковинами невозможно ходить, на них нельзя опираться, ими даже нельзя вырубить ледяные ступени на крутом склоне.
Жан-Клод поднял вверх палец.
—
— Этот ледяной молоток, который мы с отцом назвали «прямым», — сказал Же-Ка, — очень удобен для вырубания ступеней на крутом снежном или ледяном склоне. И при этом не нужно отклоняться от вертикали, смещая центр тяжести, как с нашими старыми, длинными ледорубами.
Я просто покачал головой.
— А вот самый короткий, — сказал Дикон, указывая на большой молоток, полностью сделанный из стали с заостренным основанием и длинным, плоским клювом с одной стороны и очень коротким бойком с другой.
Же-Ка улыбнулся и поднял ледоруб, потом протянул его Дикону, который взял его свободной рукой.
— Легкий. Алюминий?
— Нет. Сталь. Но с полой ручкой. Эту модель мы с отцом назвали «изогнутым» коротким ледорубом. Для работы на крутых ледяных склонах — очень удобно вырубать ступени. А вот этот, чуть длиннее, с деревянной ручкой, который выглядит как укороченный вариант обычного ледоруба, но с длинным изогнутым и зазубренным клювом, который мы назвали ледорубом с «обратным изгибом». Он использовался, — Жан-Клод повернулся к вертикальной
