Ллевелису показалось, что у него вырвали сердце из груди. Все это время он незримой тенью был в ее сознании. И вдруг Злата исчезла.
Ллевелис упал на колени. Не успел…
Ночной лес содрогнулся от крика, полного боли.
Но Ллевелис не мог смириться, не мог позволить ей вот так умереть!
Пересев к ближайшему дереву, мужчина оперся спиной о ствол и сосредоточился. Обычно вход в Лимбо не отнимал много времени. Но не в этот раз. Мешал страх, что и тут опоздает, или уже опоздал, или что ничего не выйдет. Уж слишком много было поставлено на карту. Злату можно будет вернуть только в том случае, если тело в порядке. Если бартому добрался до нее и разорвал на куски или съел… Ллевелис с огромным трудом отогнал от себя эти мысли и, собравшись, вошел в межмирье.
Все те же лодка и озеро.
— Злата? Злата!
Ответа не последовало. Ллевелис с замиранием сердца понял, что он тут один. Он стиснул зубы. Нет, не один. Наклонившись к воде, мужчина резко сунул руку в воду и, поймав черную рыбу, втащил ее в лодку. Рыба какое-то время трепыхалась в лодке, но потом ее очертания стали меняться. Сначала неуловимо, затем все отчетливее, и наконец рыба превратилась в высокого молодого человека. Короткие черные волосы, черные глаза, смуглая кожа и насмешливая полуулыбка.
— Ну что тебе опять? — устало спросил парень вместо приветствия.
— Отдай мне Злату, — даже не попросил, почти приказал Ллевелис. Она была нужна ему. Сейчас, сию секунду. Нужно было вдохнуть ее запах, услышать голос…
— Ты ведь ее уже забрал? — удивился парень.
Ллевелис скрипнул зубами.
— Она… оказалась вдали от меня… и я… не смог вовремя… и… я не чувствую ее там. Значит, она должна быть тут! — Он и сам не знал, зачем объясняется и оправдывается.
Но парень лишь отрицательно покачал головой.
— Не играй со мной! — перешел к угрозам Ллевелис. — Я могу уничтожить все в этом мире и этот мир в том числе! Я все уничтожу, если ты ее не отдашь!
— Слушай, по-моему, мы с тобой все обсудили в прошлый раз, — примирительно поднял перед собой руки брюнет. — Раз она тебе нужна — приходи и забирай. Она ни для кого, кроме тебя, никакой ценности не представляет. Мне нет резона тебе лгать. Ее здесь нет.
— Но я не чувствую ее там! — Ллевелис готов был взвыть.
— Тому может быть много причин, — пожал плечами его собеседник. — Ее могли усыпить, или она могла потерять сознание…
Ллевелис поднял на него глаза. А ведь хранитель в чем-то прав. Может, она ранена и истекает кровью. Почему он сам об этом не подумал?
Мужчина исчез из Лимбо быстро, не прощаясь. Он и так слишком много времени потерял.
Первое, что увидел перед собой Ллевелис, открыв глаза, — Катерина и Байрон с мечом наперевес.
— Злата где-то там. — Он встал, держась за ствол, так как его ощутимо пошатывало. — Я найду ее. А вы отправляйтесь к Западному торговому тракту и ждите нас на развилке, где начинается дорога в Венцеславу.
— Но, Ллевелис… — начал Байрон.
— Я все сказал! — рыкнул тот в ответ, да так, что Катерина невольно отступила за спину Байрона. — Я иду за леви, и горе тому, кто станет на моем пути.
Злата очнулась в постоянно сгущающемся полумраке непонятной каменной комнаты, которая постоянно двигалась. Спина болела немилосердно, ее жгло огнем, как после сильного солнечного ожога. И очень болела голова. Когда она немного привыкла к плохому самочувствию и к ней вернулась способность трезво мыслить, девушка поняла, что это не комната движется. Это ее тащат самым бесцеремонным образом по полу, связанную и абсолютно беспомощную. Да еще и с кляпом во рту. И почему-то не хотелось даже думать, где взяли эту грязную тряпку.
Злате пришлось покрутить головой, чтобы рассмотреть тех, кто ее связал. Несколько низкорослых мужчин с отвратительными длинными ушами и носами. Уродливые и постоянно кряхтящие. Но что больше всего поражало — это то, сколько их было вокруг. Они копошились, как муравьи в муравейнике. Омерзительные муравьи с кожей грязно-болотного цвета и гнилыми зубами.
Больше ничего рассмотреть не удалось, потому что от вони, царящей в пещере, куда ее тащили, стали слезиться глаза, да и дышать было практически невозможно. Прежде чем Злата смогла что-то предпринять, на очередном повороте ее снова стукнули головой, и девушка отключилась.
Второе пробуждение было еще хуже, чем первое. Голова болела и кружилась, спина ныла от боли, и сквозь боль девушка чувствовала, что горит. По всей видимости, у нее начинается какое-то воспаление.
В довершение всего она по-прежнему была крепко связана. Вокруг нестерпимо воняло, как будто ее засунули в сливную яму. Едва голова перестала
