— Готовила, надеюсь, не сама? — проворчал маг, а в уголках тонких губ уже пряталась улыбка.
— Нет…
— Повезло-то как! Еще один день, который я проживу вопреки всем твоим стараниям.
— Возможно, господин Шефнер, вы будете первым главой имперской безопасности Грейдора, кто будет убит в результате удушения подушкой, — кровожадно посулила я.
Ладно, поцелуи работают уже не так хорошо. Придется использовать тяжелую артиллерию. Перекинув ногу через мужа, уселась сверху. Юбки задрались почти до бедер, и ладони мужа тут же по-хозяйски устроились немного выше колен, придерживая меня, чтобы не вздумала сбежать. Не выдержав, Мартин распахнул глаза.
— Это… — Он провел руками по моим бедрам. — Ого!
— Понравились чулки? Новый материал из Лермии. Очень тонкий и приятный на ощупь, не правда ли? — прошептала я лукаво. — И ты еще не видел остальное белье. Оно так плотно прилегает к телу…
Сидеть в такой позе было неудобно, и я потихоньку начала сползать.
— Я многое потерял, сосредоточившись на военных разработках, — пробормотал менталист. — Эй, ты куда?! А как же показать все остальное?
Интонации обиженного ребенка заставили меня рассмеяться, и я вернулась в теплые мужские объятия.
— Если только ненадолго.
— А это как получится. Торопиться я точно не намерен…
И ведь не обманул. Процесс моего раздевания был дразняще неспешен, перемежался нескромными жаркими поцелуями и тихими признаниями.
Чары, которыми он меня околдовал, вряд ли можно выразить в формулах и схемах. Но они так прочны. Так… неизбежны. Ни одна магия в мире не может быть столь же могущественна, как магия любви.
Я не самая послушная и ласковая жена. И хотя слова Мартина порой уязвляют меня, гораздо чаще я вижу в его глазах, обращенных в мою сторону, восхищение и уважение. И он старается прислушиваться к моему мнению.
Получается пока плохо.
Можно гадать, как бы сложилась моя жизнь, не встреть я однажды Мартина Шефнера. Стала бы самым молодым мастером артефакторики в Грейдоре, вышла бы замуж за Петера или влюбилась бы в Рихтера… Но теперь для меня существует лишь этот невыносимый мужчина. И едва ли это когда-нибудь изменится.
Мы оба, мой драгоценный. Мы оба.
На часах три пополудни. На столике рядом с кроватью — уже не завтрак, а остывший обед. А я валяюсь в постели. И когда успела уснуть?!
В последние несколько дней у меня регулярно случались приступы слабости и головокружения, и это не считая проблем с аппетитом — от полного его отсутствия до ненасытного голода. Теперь вот проспала большую часть дня. Неужели это такая странная реакция на чары, помещенные в кожу? А ведь кролики чувствовали и вели себя хорошо. Разве что Пушок порой по ночам светился. Проверила руку — та выглядела вполне нормально. Видимо, все не так плохо, я просто немного переутомилась.
Пришлось искать новую одежду — платье, в котором я была утром, безнадежно помялось. Пока приводила себя в порядок, минул четвертый час и внизу уже слышались громкие голоса. Гости.
Статус и состояние моего мужа позволяли устраивать званые вечера на сотни приглашенных, но он, как и я, не любит чужаков. Поэтому сегодня здесь самые близкие — тетушка Адель, Петер с Мартой и чета Грохенбау как друзья семьи. Рихтера другом семьи Мартин, очевидно, не считал, и я не стала спорить. К тому времени, когда я спустилась, все уже разместились за столом, и хотя я честно съела оставленный мне обед, рот тут же наполнился слюной. Ладно, по крайней мере меня сегодня не тошнит. А то у тетушки Адель хватит воображения, чтобы тут же что-нибудь себе надумать. Может, когда Петер наконец женится, она перестанет так переживать за продолжение рода Шефнеров?
Было шумно. Во многом благодаря громогласному Джису, который демонстрировал охающей тетушке свою механическую конечность. Нога к тому же оглушительно скрипела, заставляя морщиться и сжимать челюсть.
— Добрый день. Вы когда ее в последний раз смазывали машинным маслом, господин Грохенбау? — строго спросила я.
— Фрейлейн… фрау Софи, — расплылся в улыбке Джис, в трогательном жесте прижимая руки к сердцу. — Так это ж… артефакт. Нельзя, наверное.
