Виктор не выдержал:
– Кто этот человек?
Браско промычал что-то нечленораздельное.
– Что делать с телом?
Браско повернул голову набок. Виктор помог ему слегка приподняться и опереться головой на валик подлокотника кожаного дивана. Браско благодарно кивнул и уже смог говорить:
– Это Джованни Ризио…
– Кроме вас, Джованни и меня в ресторане не было никого, – уточнил Виктор.
– Да, но Джованни ушел от меня, он обещал: 'несколько минут и вернусь'. Я долго ждал его, но он так и не вернулся. Я позвонил тебе и сказал, что мы уезжаем.
– Верно, – сказал задумчиво Виктор, – поэтому я спустился к автомобилю и ждал вас там.
– Я увидел свет…
– Свет?
– Да, на кухне. Я решил, что кто-то из уборщиков забыл выключить его. Войдя туда, я сразу увидел Джованни, он был уже мертв, лежал весь в крови. Сердце… у меня больное сердце, наверное, приступ, но я смог позвонить тебе, Витторио.
– Почему вы не хотите вызвать врачей? – вновь настаивал Виктор. – С сердцем не шутят.
– Скорая? Нет. Мы будем обязаны оповестить власти, что в моем ресторане произошло убийство, а кроме меня здесь никого не было.
– Что вы хотите этим сказать? – удивленно спросил Виктор. – Вы собираетесь скрыть чужое преступление?
– Мы проведем собственное расследование, моя репутация не должна пострадать. Я надеюсь на тебя Витторио, ты много лет служил мне верой и правдой. Помоги мне и на этот раз. Я в долгу не останусь.
– Что нужно сделать с телом? – немного подумав, спросил Виктор.
– Тело мы сохраним в морозильнике. В том секторе, где хранятся мясные туши, – Браско судорожно дернул кадыком в расстегнутом вороте рубашки. – Кафель в кухне промыть из шланга, вода уйдет в сток, к утру не будет и следа влаги.
– Хорошо. Я займусь этим, – Виктор встал, отодвинул стул, Браско попытался приподняться ему навстречу, но Виктор остановил его – Вам лучше не вставать.
– В кладовой ты найдешь полиэтиленовые мешки, здесь в столе скотч и ножницы, вот ключи.
Виктор вышел из кабинета. Браско устало прикрыл глаза.
– Ох, Джованни, Джованни… И куда делась твоя девочка?
Под утро пошел дождь, стало холодно, и Виолетта включила обогреватель. Она несколько часов находилась за рулем, в тепле глаза ее закрывались, глядя на потоки, разбиваемые дворниками на лобовом стекле. Шум дождя убаюкивал, ровный ход машины укачивал. Виолетта решила, что пора остановиться.
– Лада, Ладка! – потрясла она спящую подругу.
– У?
– Если я немного не отдохну, – решительно сказала Виолетта, – мы окажемся в кювете.
– Я сменю тебя, – Лада потянулась, вытянулась на сиденье, разведя в стороны свои забинтованные ладони.
– Нет, – Виолетта с ходу отвергла предложение подруги, – все равно не сможешь вести машину.
– Смогу, – запротестовала Лада, – ведь рулила же я по Москве!
– Ты была в состоянии шока.
– Так что нам делать? Спать на обочине? – подобная перспектива Ладу не устраивала.
– Чего только я б не отдала за обычную кровать! – поддержала подругу Виолетта.
– Надо найти гостиницу, – Лада открыла дверь автомобиля и вышла под мелкий моросящий дождь.
– А паспорта? – выкрикнула в открытую дверь Виолетта.
– Скажем, украли в дороге, – Лада вернулась на сиденье и поежилась от утренней влаги и прохлады.
– Ты смеешься! – Виолетта потерла пальцами виски, напряженно думая, и спустя несколько секунд предложила. – Надо попроситься на постой в какой-нибудь деревне.
Дадим пятьсот рублей, не откажут, будут еще рады.
– Угу. И запомнят своих благодетельниц на всю жизнь, – съязвила Лада. – А когда придет участковый, поведают ему быль о том, как две столичные штучки сорили у них деньгами.
– Так сколько дать, что б нас не запомнили? – спросила пораженная Ладкиной прозорливостью Виолетта.
– Ни-че-го.
– Чего?
– А ничего, – Лада достала сигарету, с осечкой прикурила от зажигалки и жадно затянулась. – В глубинке быстрее поверят в то, что нас обокрали, тогда у нас не будет не только паспортов, но и денег. Народ у нас простой, нищету понимают правильно, в беде не оставят, глядишь, и картошечки сварят и самогонки поднесут.
– Ишь ты, хватила, самогонки!
– Мне бы тонкую полоску кокаина. Трясти начинает. В худшем случае, помог бы и стакан самогонки.
– Только ломки нам и не хватает, – села на любимого конька Виолетта.
– Не зуди, Ветка, и так плохо. Там за леском вроде деревня виднеется, светает уже, дальше ехать днем не стоит, на пост можем нарваться.
Виолетта повернула ключ зажигания, и они медленно двинулись вдоль трассы, напряженно глядя в лобовое стекло, боясь пропустить съезд к деревеньке. Дождь еще не слишком размыл проселочную дорогу, и они вполне сносно съехали с трассы, оставляя после себя следы на глиняной почве.
Деревенька была небольшой, два десятка домов, стоящих по обе стороны проселочной дороги, покосившаяся палатка, торгующая хлебом, крупами, напитками и кондитерскими изделиями. У палатки отирался мужичок в брезентовом плаще, больших кирзовых сапогах и с хлыстом. Чьи-то руки передавали ему через окошечко авоську набитую всякой снедью, в ячейку авоськи высунула длинную тонкую и прозрачную шею водочная бутылка. Виолетта притормозила, слегка обдав грязью мужичка.
– Ой, простите…
– Меня буренки и не так порой обделывают – усмехнулся мужичок, разглядывая подружек.
– Так вы пастух?
– Так точно, возвращаюсь с утреннего выгула.
– Вы военный, – Лада утвердительно ткнула в пастуха забинтованной ладошкой.
– Отставной козы барабанщик, – пошутил мужичок и ответил, – сержант в запасе Сундуков Валерьян Матвеевич.
– Товарищ сержант, – с просительной ноткой в голосе обратилась к нему Виолетта, – вы нам не подскажете, у кого из ваших односельчан можно остановиться до вечера?
Видите ли, мы попали в неприятности, у нас украли…
– Отчего же, – прервал ее пастух, – да хоть у меня, живу я один, а в компании веселее. Вот и расскажете, что с вами приключилось. Как зовут-то вас?
– Лида! – выпалила Лада и, опережая подругу, добавила. – И Света.
– Хорошие русские имена, – улыбаясь желтыми зубами, сказал пастух.
Девушки обрадовались скорому разрешению проблемы и предложили:
– Так давайте мы вас подвезем!
– Э, нет красавицы. Я вам так машину отделаю, за неделю не отмоете, век Валерьяна вспоминать будете. Вы езжайте до конца деревни, слева, на отшибе дом стоит, так это моя изба и есть. Заходите смело, у меня не заперто. А я потихоньку дойду, не беспокойтесь.
– Спасибо… э-э, Валериан, – сказала Виолетта и тихонько тронулась с места, стараясь не разбрызгивать уличную грязь.
Дом пастуха и вправду стоял в стороне от деревни, что весьма порадовало подруг, все меньше любопытных глаз. Поднявшись на крыльцо, Виолетта дернула входную дверь, и та свободно поддалась. В сенях висела рабочая одежда пастуха, плащи разнообразной длины и фасонов, в некоторых угадывался
