Давид быстро пересек конференц-зал и вышел вслед за Тиной. Она быстро удалялась по длинному коридору.
– Тина! – окликнул Давид. – Подожди!
Она остановилась и с улыбкой дождалась, пока он, запыхавшись, приблизился к ней.
– Ты, что, с ума сошла?! – воскликнул Давид. – Ты рушишь все наши планы!
– Ох, и надоел он мне до чертиков, – спокойно ответила Тина. – Ты что, не знаешь своего дядюшку? Это показательные выступления. Решил выпороть меня в назидание другим, что б не повадно было. Да только на такую реакцию не рассчитывал.
– И что теперь будем делать? Сама же говорила о том, что считаешь Бернса причастным!
– Да ничего не будем делать. Иди к нему, скажи, что успокоил меня, застыдил, и я жду твоего дядюшку после совещания у себя дома.
– Ты серьезно?
– Совершенно серьезно. Но ты должен ненавязчиво обозначить свою главную роль в нашем примирении. Ты будешь незаменимым, Давид. Бернс должен безоговорочно тебе доверять.
– Я понял, Тина. Все сделаю. Ну а ты как, справишься?
– Еще бы. Роман Израилевич будет доволен. Иди.
Давид пошел по коридору, несколько раз обернувшись на Тину, задумчиво стоявшую около окна. Совещание продолжалось, Давид занял место рядом с Бернсом и периодически что-то нашептывал ему на ухо, от чего лицо продюсера то делалось багровым, то мертвенно бледнело.
Тина подготовилась к приходу Бернса, она была уверена, что он воспользуется ее приглашением, но прошло несколько часов после того, как она покинула совещание, а продюсера все не было. Ей надоело ждать, она разделась, скинула кружевное белье, призванное разжечь огонь в застывших чреслах старика, и надела домашнее кимоно. Звонок прозвучал, когда она, приняв душ, собиралась лечь в постель с томиком детективного романа. Тина открыла, Бернс молча прошел в просторный холл.
– Что-то поздно вы Роман Израилевич, – упрекнула его Тина, думая, а не выставить ли его вон?
– Занят был, искал тебе замену, – Бернс прошел в гостиную, по-хозяйски сел в кресло и бросил Тине, – виски принеси мне.
Тина принесла бокал с 'Чивас Ригал' и горкой льда. Бернс неторопливо сделал приличный глоток.
– Ну и как, нашли? – вернула его к прерванной теме Тина.
– Желающих много, – он цокнул языком, якобы смакуя воспоминания о кастинге. – И то правда, через пару-тройку лет спишем тебя как отработанный материал, надо подготовить замену заранее. Стареешь ты Тинка, скоро двадцать пять. В тридцать никто уж не снимается. Ну, если очень захочешь, есть возрастные роли, но не главные.
'Не захочу', – хотела зло ответить Тина, но тут же одернула себя, ей необходимо примириться с Бернсом, а не порвать окончательно – Простите меня, Роман Израилевич, погорячилась я. Конечно, я буду сниматься, – сказала Тина, опустив голову в знак покаяния.
– Ну, а это мы еще посмотрим, – похабно рассмеялся Бернс, – это зависит от того, как будешь ублажать продюсера.
– Буду ублажать… – обещала Тина.
– Начинай, – скомандовал Бернс и оторвал левую ногу от вощеного паркета, – обувь мне сними Тина, закусив губу, рукой взялась за задник туфли Бернса, в нос ударил запах прелой стельки. Тина поморщилась.
– Давай, давай, – подгонял продюсер.
Тина сняла вторую туфлю и отставила пару в сторону. Бернс удовлетворенно растянулся в кресле, оглядывая стоящую рядом Тину.
– Халатик сбрось, – теперь приказал он.
Тина развязала узел пояса, и тяжелый жаккард сполз по плечам на пол, задев кончики грудей. Высокая грудь колыхнулась, у Бернса задергался кадык.
– На колени встань, – хрипло выдавил он, расстегивая пряжку ремня. – Брюки расстегни, да полегче, не то я кончу быстро.
Тина осторожно расстегнула брюки продюсера, и убрала руки, изображая послушание.
Бернс схватил ее за волосы, притянул к своему паху и ткнул лицо Тины в месиво, состоящее из восставшей плоти, мошонки и седеющих волос.
– Губками, губками… – с придыханием шептал Бернс на грани оргазма, тыча свой орган в лицо Тине. Наконец извергнувшись, он откинулся на спинку кресла, глядя на лицо своей любовницы, спутанные волосы, обнаженное загоревшее тело.
– Хороша, стерва, – удовлетворенно подытожил он. – Дура, правда, но хороша!
Детективное агентство, предлагающее услуги, они обнаружили в колонке объявлений местной газеты. Борис Дурбин, молодой и судя по арендованному офису, преуспевающий бизнесмен, имел в своем агентстве восемнадцать человек – начиная от хорошенькой секретарши и заканчивая вышедшей на пенсию уборщицей. Давид и Тина сидели на веселеньком, в цветочек, диванчике, в приемной, где царствовала секретарь Танечка и пили приготовленный ею кофе. Аромат достиг соседнего кабинета, из которого выглянула мужская голова с прической и усиками в стиле Кларка Гейбла из 'Унесенных ветром'.
– Танюша, ангел, можно и мне кофейку? – пропела голова, выражая восхищение Танечкой, и вращая белками глаз.
– Артурчик, – кокетливо спросила Танюша, – тебе с сахаром или без?
– Две ложечки, – голова нарочито печально вздохнула, и исчезла за дверью.
– Артурчик, наш главный специалист, – прокомментировала зардевшаяся Танюша, всыпала в чашечку две ложки сахарного песка, и часто перебирая ступнями, на манер гейши, отнесла кофе в кабинет 'гения сыска'.
Дурбин появился десять минут спустя, извинился перед новыми клиентами и пригласил их к себе в кабинет. Закрытый ноутбук, лежащий на столе, был стыдливо прикрыт свежею газетой. Дурбин предложил гостям стулья и сам сел в кресло за своим столом.
– Чем могу вам помочь? – спросил он после того, как гости представились выдуманными именами.
– Мы хотим провести собственное расследование, – ответил Давид.
– Вы хотите сказать, параллельно с расследованием государственным?
– Да.
– Изложите, пожалуйста, суть вашего дела, а я постараюсь прикинуть во что могут быть оценены наши услуги, и какому детективу поручить расследование.
Давид рассказал о взрыве на федеральной трассе, и о возбуждении уголовного дела по этому факту в городской прокуратуре.
– Помимо проведения расследования, – продолжил Давид, – нам необходимо установить наблюдение за одним человеком. Цель этого расследования выяснить, кто из местных бандитских группировок, обеспечивает решение его проблем.
– Цены на наши услуги достаточно велики, вы должны определиться устраивает ли вас названная мной цена, – сказал Дурбин и написал цифру на отрывном листке перекидного календаря. На календарном листке черной жирной единицей и небольшим наклонным шрифтом сентября значилась дата взрыва и гибели Павлова и Лады. Тина вздрогнула и решила, что это судьба.
– Мы заплатим любую сумму, – сказала она.
Дурбин смял листок и бросил в корзину, застеленную голубым полиэтиленом.
– Что ж, вам повезло, сейчас свободен наш лучший детектив Артур Далакян, мастер высшего класса, и человек бесспорной интуиции. Я провожу вас к нему. Прошу вас…
Он предложил руку Тине, и немного наклонившись к ней, интимно произнес:
– Неужели очаровательная Тина Гранд питает иллюзии насчет того, что черный парик может изменить ее до неузнаваемости? Я бы посоветовал вам, если вы хотите, конечно, в первую очередь не надевать коротких обтягивающих платьев, сменить их на что-нибудь бесформенное. Мужчины в первую очередь узнают вас по совершенным формам вашего тела, – закончил он совет комплиментом.
– Спасибо, – поблагодарила Тина, бывшая уверенной, что ее визитной карточкой являются огненно рыжие локоны.
