ушла к предкам. Моя вина. А ты? Ты любил мать своего сына?
Конт задумался. Любил ли он Эльку? Он ее хотел и получил. Была ли это любовь или навязчивая идея, кто знает. Возможно, по-другому любить он не умел? Тогда, наверное, он любил Эльку. Извращенной, деспотичной, эгоистичной любовью. Как умел.
– Я не знаю, – вздохнул конт.
– Но ты любишь мальчишку. Я вижу. Все видят. Береги его. Он пока слаб, но умелые руки из него могут вылепить прекрасного воина.
– Я постараюсь. Ты ведь с ним общаешься?
Иверт пожал плечами.
– Зачем? У него есть отец.
– А если бы я не признал его? Ты бы бросил Дарена?
Иверт посмотрел на конта как на сумасшедшего.
– Не оскорбляй меня, Бешеный Алан. Игуши не оставляют детей своих женщин. Дети – бесценный дар предков. А если духи привели тебя к женщине с ребенком, то не имеет значения, кто его отец – горец или чужак.
– Извини. Я ничего не знаю о ваших обычаях, поэтому спрашиваю. – Он поднял вверх руку.
– Если ребенок сирота, всегда найдется тот, кто воспитает его. В отличие от вас, равнинников, у нас не продают детей в рабство.
Дальше они ехали молча. Каждый думал о своем.
Наступил рассвет, когда они выехали к последнему холму, за которым стояло одинокое дерево, цветущее по весне большими синими цветами, источающими приторно-сладкий аромат. Плоды этого дерева вызывали сонливость, за что оно и получило у местных свое название – Сонное дерево. Еще издали послышался раскатистый голос Рэя. Иверт проворно соскочил с лошади, показав знаками, чтобы конт следовал его примеру, и, взяв кобылу под уздцы, свернул с дороги в лес.
Узкая тропа неуклонно поднималась вверх, и через час Виктория почувствовала желание сделать привал, но она пересиливала себя, упрямо шагая вперед, и постепенно тело втянулось в ритм, заданный игушем, и перестало замечать усталость. Несколько раз Иверт сходил с тропы, и они продирались сквозь заросли папоротника и невысокого мягкого кустарника, покрытого тонкими красными листьями. Позади остались густая хвойная роща, лесные полянки и лужайки, залитые утренним светом и покрытые невзрачными цветами. Чем выше они поднимались, тем оживленнее становился лес. В кронах высоких деревьев с серебристыми листьями мелькали рыжие белки, перепрыгивая с ветки на ветку, они провожали людей недовольными криками «чики-чак!», несколько раз Виктория слышала тихий вой, а однажды ей под ноги выкатился лохматый зверек размером с бурундука. От неожиданности она громко выругалась, но зверь сам ошалел от встречи с незнакомцами и, взвизгнув, задал стрекача в ближайшие кусты.
– Великий лес, – улыбнулся Иверт. – Здесь оставим коней и твою кольчугу. Много шума.
Конт только кивнул в ответ. Всю дорогу Виктория прокручивала в голове разговор с Алвисом и свои действия. Правильно ли она поступила? И что делать, если Длань не догадается воспользоваться оставленной ему лазейкой? Идти на попятный нельзя. Что ты за владетель, если меняешь свои приказы по несколько раз на дню? Тогда придется убить ксена. Она знала, что это верное решение, но не могла отдать однозначный приказ. Умом понимала, что такой враг, как Алвис, не остановится, пока не выполнит задание, а душой не могла принять собственное жестокое решение. Как просто, когда приказы отдает кто-то другой. Еще не давало покоя предстоящее похищение Берта. Вдруг Рэй не сможет задержать Черного Ястреба надолго? Вдруг их ожидает засада? Вдруг Иверт ведет ее прямо в лапы к врагам?
«Так, стоп! – скомандовала она себе. – Определись, пожалуйста, доверяешь ты Иверту или нет? – Виктория посмотрела на идущего впереди мужчину и сама себе ответила: – Сейчас я ему доверяю, иначе все бессмысленно». Она постаралась переключить внимание на окружающий мир, оглянулась вокруг, глубоко вдохнула свежий прохладный воздух, пахнущий легкой горечью. Этот запах давали многочисленные высокие желтые цветы с соцветиями-зонтиками. Над ними с тихим гулом кружили дикие пчелы, деловито облетая цветок за цветком. Взгляд задержался на ладной фигуре игуша. Горец двигался по лесу бесшумно, словно призрак. Наверное, так ходят по своим таинственным дубравам сказочные эльфы, не тревожа ни одной ветки. Романтика. Природа, солнце и интересный мужчина рядом. Виктория про себя фыркнула. Ага, два интересных мужчины в древнем лесу, а один из мужчин и не мужчина вовсе. Правда, и женщиной его назвать весьма сложно. Она улыбнулась. Ну и что? У каждого из нас есть свои недостатки! Настроение улучшилось, и Виктория отчетливо осознала, что все будет хорошо. Они спасут Берта, так или иначе разберутся с Алвисом, и когда-нибудь она примет это тело! А раз так, то не стоит ни о чем волноваться! Жизнь прекрасна, мир вокруг восхитителен, а Иверт дьявольски соблазнительный мужчина! И пошли все дурные мысли к черту!
Может быть, на нее повлияла первозданная красота древнего леса, может быть, впервые за последние дни у нее выдалось время спокойно подумать, а может быть, это было результатом слияния двух половинок ее души, но горький комок в районе солнечного сплетения наконец-то распался на множество острых колючек и исчез. А на его месте появилось трепещущее пламя уверенности. Уверенности в том, что ей удастся прожить достойную жизнь в этом мире, жизнь без оглядки на чужое мнение, жизнь, которую она выберет для себя сама.
Они вышли на большую поляну, сплошь заросшую цветами самых невообразимых расцветок, но стоило Иверту ступить на этот роскошный ковер, как цветы взмыли в небо, превратившись в тысячу бабочек различных размеров.
Виктория замерла на краю поляны, завороженная зрелищем. Изящный Иверт стоял, словно в калейдоскопе из кружащихся разноцветных лоскутков.
