хвастают рукоделием. Мужчины в это время готовят площадку под гульбище – рубят лавки, ставят столы, заготавливают дрова для вечернего костра, ну и выпивают по чарке вина, как же без этого? А с обеда начинается гулянье: с застольем, песнями, выступлением бродячих артистов, танцами, и так до глубокой ночи. А утром женщин ждут горы грязной посуды, пустые котлы, заляпанные скатерти… В народе праздник называют бабаднем, его любят и почитают в основном за легкую разгульность и вседозволенность. Именно на бабадне вдовцы сговариваются с будущими женами, да и родители парубков присматривают себе невесток.
– Хозяин, – Саника низко поклонился, – звали?
В глаза он так и не смотрел, стоял, низко опустив голову, и ждал приказаний. Не верит, все еще не верит.
– Погоди маленько. Светика, как Нанни?
– Плачет, – хлюпнула носом служанка. – И друида ушла, травок для спокойствия взять не у кого.
– Когда ушла?
У Виктории неприятно заныл желудок.
– Да сразу за братом Искореняющим и ушла. Сказала, что ей ученицу проведать надобно, запрягла свою лошаденку в возок да поехала. Но вы же Берта спасете? Вы такой сильный! – Девушка с надеждой смотрела на конта, теребя кончик пояса.
– Я постараюсь.
– А то у нас все девки за ним плачут, – доверительно сообщила Светика и тут же прыснула в руку. – А больше всех Эльса убивается, она уже свадебный наряд вышивать начала, а тут жених пропал. Бабы над нею потешаются, говорят, что Берт сам к игушам сбег от такой невесты.
– А он успел сделать ей предложение? – удивился воин.
– Не, – широко улыбнулась Светика. – Но она уверена, что сделает. А сегодня хочет проситься у вас на ярмарку пойти, что у Большой вески будет.
И тут Виктории пришла в голову идея, и она ее тут же озвучила.
– А ты не хочешь на ярмарку?
Светика завизжала от радости и кинулась бы конту на шею, если бы воин ее не придержал за локоть.
– Тогда скажи, чтобы моего жеребца седлали и заложили телегу.
Девушка, радостно подпрыгивая, побежала к кухне, размахивая на ходу пустым подносом, но затем вдруг резко остановилась и повернула к конту лицо с подрагивающими губами. Голубые глаза заполнились слезами.
– А у меня нет денежек, – шмыгнула она носом. – Я еще не заработала.
От былой радости не осталось и следа. Что делать на ярмарке без денег? Завистливо следить за более счастливыми покупательницами? Такая непосредственность, такой моментальный переход от состояния счастья к горю, такая искренность в эмоциях очень импонировали Виктории. Она улыбнулась – ну не будет же конт портить девчушке праздник из-за такой мелочи!
– Я тебе дам в счет оплаты.
Светика моментально просияла.
– Я отработаю!
– Отдали бы вы ее замуж, господин. Горит ведь девка, – с улыбкой следя за девушкой, произнес воин.
Виктория согласно кивнула, вспоминая Берта. Как он там? Жив ли?
– Сколько бойцов возьмете, кир Алан? – отвлек ее голос воина.
– Спроси, кому надо на ярмарку, тех и возьму, – решил конт, взмахом руки приказывая Санике идти за ним.
В холодной мыльне их уже, переминаясь с ноги на ногу, ждал Ольт. Он низко поклонился и тихо вздохнул, бросив на Санику просящий взгляд, тот, нахмурив светлые брови, ответил ему грозной гримасой. Ольт еще ниже склонил голову. Эта пантомима слегка озадачила Викторию.
– В чем дело?
Мальчишка еще больше потупился и, став на колени, начал стягивать с ног конта сапоги.
– Ольт? – Алан подпустил в голос стали. Парень сжал зубы и молчал, тогда он перевел взгляд на Санику. – Мне клещами из вас вытягивать ответы?
От этих слов оба вздрогнули, и Виктория поняла, что они истолковали ее слова буквально.
– Хозяин, не обращайте внимания. Мальчишеская дурь. Просто некоторые забыли, что они рабы, а не дворянские дети, – глядя на алеющие уши Ольта, отчеканил Саника. – Розги помогут вспомнить.
– Они в первую очередь дети, Саника, – мягко произнес Алан. – Рассказывайте.
Все оказалось до банального просто. Ольт отчего-то решил, что Дар тоже едет на ярмарку, и хотел проситься с ним.
Отправив мальчишку с грязной одеждой к прачкам, конт в сопровождении раба прошел в мыльню. Здесь его уже поджидала шайка, полная горячей воды, и ведро с холодной. Ольт выучил привычки господина и знал, что хозяин любит после купания облиться холодной водой. Саника тоже был вынужден раздеться, и Виктория кроме клейма заметила широкие рваные шрамы, пересекающие спину.
– Я знаю, что клеймят лишь преступников, – упираясь руками в лавку и подставляя спину под мочалку, произнес конт. – Как ты попал в рабы?
