разделились на две команды и затеяли веселую возню с мягким кожаным мячом, набитым опилками. Передавая мяч от одного игрока к другому, его нужно было закинуть в лежащий в траве веревочный круг команды соперников. Естественно, каждая команда стремилась захватить мяч и помешать противнику. Визг, гвалт, крики, разбитые носы и коленки, но счастье просто летало в воздухе. Не часто этим детям удавалось вот так порезвиться. Дар ерзал на скамье, побаиваясь выйти из-за стола без разрешения. Виктория это видела, но не помогла сыну принять решение. Пусть учится быть самостоятельным. В итоге мальчик набрался смелости и попросил дозволения присоединиться к друзьям. Конт не возражал, несмотря на полный укоризны взгляд Нанни. Пусть общается, где же ему взять для компании детей высокородных аристократов? Впрочем, если конт Валлид все же решится бороться за трон, то у Дарена может оказаться совершенно другая судьба. Виктория задумалась, вспоминая свой сон и разговор с Вадием, и очнулась, ощутив на себе чей-то внимательный взгляд. Она повернула голову. Почти черные глаза отразились в изумрудных. Отразились и утонули. Предательски заалели уши под распущенными волосами. Какое счастье, что она не остригла волосы! А ведь собиралась, но Берта не было, а больше конт свою голову никому не доверял. Даже не брился эти дни, и теперь лицо покрывала черная жесткая щетина. Берт, как же тебя не хватает! Словно правой руки!
– У тебя хороший сын, Бешеный Алан. Хороший, но пока слабый. Ему предстоит многому научиться, чтобы стать настоящим воином и настоящим сыном своего отца. – Иверт поднял кубок и, отсалютовав конту, отпил глоток, а затем повернулся к Рэю, продолжая прерванный разговор.
Конт слегка усмехнулся. Игуш был немногословен, и если говорил, то не всегда было понятно, насколько он серьезен.
Завтра они отправятся за Бертом. Вдвоем. Потому что большее количество воинов будет расценено Ястребом как попытка нападения. Завтра она либо вернет Берта, либо попадет в ловушку. Верит ли она Иверту? Нет. Она влюблена в этого зеленоглазого мужчину, но это не означает, что она может ему доверять. Но… выбора никто не предоставил. Рэю она еще ничего не говорила, зачем портить Маруанин день и себе, и капитану?
Праздник продолжался, народ уже давно перемешался, сидели, обнявшись, парочки, и конт с удивлением увидел, как Рэй нежно прижимает к себе Райку, а она и не думает огревать его сковородкой по наглой роже! Чудеса, да и только!
– Сейчас будут жечь костры, – повернулась к нему Нанни. – И водить хороводы. Берт очень любит этот праздник.
Конт присел перед няней на корточки, обхватил ладонями ее лицо и, глядя в глаза, произнес:
– Нанни, завтра Берт будет дома! Верь мне. Слышишь? Верь! Я его не оставлю.
– Я верю, – прикусила она губу, чтобы не расплакаться.
Виктория ее понимала. Как же она ее понимала! Она тоже была матерью. Конт нежно поцеловал Нанни в лоб.
– Хочешь, я провожу тебя домой? Может, ты устала?
– Нет, спасибо, я лучше еще посижу. Среди людей мне легче.
Откуда-то появились трещотки, свирели и бубны. Послышалась нескладная, но задорная мелодия. Девушки подхватились со своих мест, увлекая кавалеров. Вспыхнули два больших костра. Вокруг них тот же час образовались два хоровода – мужской и женский. Конта со смехом подхватили за руки Светика и одна из кухарок – обе нарядные, с яркими лентами в волосах, в расшитых белых платьях, подпоясанных цветными узорчатыми поясами-оберегами. Обе разрумяненные, разгоряченные легким вином и аурой веселья, разливающейся в воздухе. А… была не была! Что сегодня думать о том, что может случиться завтра? Что кручиниться о несбыточном? Сегодня и здесь она жива и здорова. Так будем же веселиться и перестанем вспоминать о проблемах!
Конта под шум и смех втянули в мужской хоровод, и, словно только его ждали, грянула веселая разухабистая песня:
И в ответ звонко запел женский хоровод:
И распались оба хоровода, переплелись, смешались, образуя пары. Со смехом парни ловили разбегающихся девушек, а те не особо-то и стремились убежать. А потом, взявшись за руки, довольные друг другом парочки целовались и, не разжимая рук, со смехом прыгали под веселый перезвон незатейливых музыкальных инструментов через костер – и вновь целовались. Завертело, закружило Алана веселье, и вот уже он прыгал через костер за руку со Светикой, громко целовал ее в щеки, а на другой стороне костра его подхватывала за руку другая девушка, и вновь поцелуи, смех, кокетливые взгляды. В какой-то момент Алан вытянул из-за стола жену, и уже с нею они закружились в плавном смешанном ручейке- хороводе под медленную тягучую мелодию, которую выпевали красивые женские голоса.
А потом дети принесли множество соломенных фигурок, страшненьких и неуклюжих, и под громкий стук барабанов бросили их в костер. Это невзгоды и болезни. Горите синим пламенем!
Ну почему там, на далекой Земле, мы забыли, как нужно отдыхать? Почему не сохранили это чудо, эти обряды, эту сильнейшую энергетику, которая напитывала каждый нерв, каждую клеточку тела, каждую ниточку души, связывающую нас с мирозданием? Как много мы забыли в угоду чужим богам, в угоду чужим планам, заменив духовное на материальное.
Виктория провела Литину до ее комнаты, пожелала спокойной ночи, сделала вид, что не замечает призывных и разочарованных взглядов жены, проверила, лег ли Дар, и поднялась на смотровую площадку донжона. Часовой поклонился конту и отошел в сторону, чтобы не мешать господину думать. В поле еще мелькали фигурки празднующих, догорали костры, слышалось тихое печальное пение. Впереди много работы: нужно вернуть домой Берта,
