Некоторое время было тихо, если не считать голоса у костра. Потом в полумраке кто-то злобно зашипел, и оглушительно звякнуло железо. Вишена вскочил.
Звездный свет лился с небес, а от костра падали пляшущие неверные блики. Вишена кое-что видел около себя: траву, ветки. Но уже в нескольких шагах предательские сумерки окутывали все. Казалось, его мог видеть всякий, сам же он оставался почти незрячим.
Крылатая тень вновь показалась на фоне звезд. Мелькнула — и исчезла, унеслась прочь быстрее любой птицы. Размеры ее в темноте оценить было трудно.
— Хокан! — позвал Вишена, взявшись за меч.
— Здесь я, — донеслось со стороны леса.
Дат приблизился. Меч его был обнажен, лицо хранило озабоченное выражение.
— Это крылан, — опережая вопрос, сообщил он. — С секирой. Ловок, гад! Увернулся — и был таков.
— Пошли к костру, — нахмурившись, протянул Вишена. — Похоже, нас выследили.
Они поспешили на голоса и пляшущий свет. У костра, конечно же, никого не заметили, здесь царило веселье и благодушие. Даже жаль было сообщать спутникам дурную весть.
— Тарус! — позвал Вишена негромко. — Поди на пару слов…
И отошел в сторону. Тарус отложил нож, вытер руки о тряпицу и приблизился.
— Что-нибудь случилось?
Вишена со значением сказал:
— У нас были гости.
Тарус сразу все понял:
— Кто? Снова крыланы?
— Да. Мы видели одного, но, может, были еще. Хокан пытался его схватить, но тот отбился секирой и сразу же взлетел.
— Где Хокан?
— Тут я, — с готовностью отозвался дат.
— Ты видел его секиру? Был ли на ней какой-нибудь камень?
— Видел, — спокойно ответствовал Хокан. — И камень видел. Красный. Рубин, наверное.
— Рубин, — повторил Тарус задумчиво. — Ладно, пойдем к костру.
При виде озабоченного чародея веселые голоса тотчас смолкли.
— Только что Хокан с Вишеной видели крылана, — сообщил он сидящим у костра. — Значит, Аргундор знает о нашем поиске больше, чем я думал. Следят за нами.
Боромир озабоченно промолвил:
— Они ведь ночью летают, им тьма не помеха… Неужто и тут опередят, вычистят Отринутый Склеп?
— Нет, — покачал головой Тарус. — Они ведь не кондотьеры, просто воины Аргундора.
Подал голос Вишена:
— А почему ты спрашивал про рубин на секире?
Тарус взглянул на побратима, склонив голову набок.
— Во-первых, хотел убедиться старые ли это знакомые. Похоже, что они. А во-вторых, не дает мне покою Яр. Сдается мне, что сломлен он был вовсе не печенежским чародеем, а рубиновым мечом. Печенег только довершил дело. Помнишь, когда рубиновый меч был еще разбит на кинжалы, я призывал тебя избавиться от него? Помнишь, Вишена?
Пожарский негромко ответил:
— Помню…
— Ты отказался, — сказал Тарус. — И вот что случилось.
Возразить было нечего.
— Ночью дежурить надобно, — решил Боромир. — Я первый.
Ужинали в полном молчании.
Когда настала очередь Вишены, до рассвета оставалось совсем недолго. Гонта сказал, чтобы будил всех, как догорит мерная лучина. И добавил, что ночь прошла тихо.
Потом он улегся, а Вишена принялся бродить вокруг спящих, бесшумно ступая по траве. Слабо мерцали угли в кострище, а на опушке мертвенно светились гнилушки и большие грибы на тонкой ножке. Звенели комары, Вишена отмахивался. Лениво сопели у стены леса грифоны.
Вскоре начало светлеть небо. Зубчатые верхушки деревьев все четче прорисовывались на его фоне. Лучина догорала.
