Клим встал и оделся. Чмокнул Райану в щеку, нацепил меч и спустился в зал. Поваренок Трига поднес ему квасу.
Сур и Агей, тоже десятники, ждали за ближним к выходу столом. Зевая на ходу, Клим приблизился и сел. Спустя минуту подошел четвертый из офицеров, живущий в комнатах таверны, — Франциск, мастер оружейников.
Негромко переговариваясь, они направились в сторону казарм.
День казался вполне обычным: Сур уехал в дозор, Агея отправили провести купцов до переправы через Маратон, Франциск с самого начала ушел в кузницу, даже на разводе не появился, Клим с Максарем натаскивали новичков в лагере у стен Зельги. Воевода Влад подался к мэру на встречу с посланниками Гурды. Ничто не предвещало новостей, вот уже который день.
Гонец на взмыленном коне вырвался из леса на простор пригородных полей и во весь опор поскакал к Зельге. Часовой на башне тотчас протрубил «Внимание!»; в лагере насторожились.
Клим, приставив к глазам ладонь, глядел на приближающегося всадника.
— Кто-то из Агеева десятка… — сказал Максарь и сплюнул в пыль. — Не нравится мне это…
Клим покосился на шурина — с ним до сих пор общего языка найти не удалось. Хоть и служили оба в гвардии Влада, хоть виделись каждый день… Ссору при первой встрече никто не вспоминал, но и тепла в отношениях вовсе не прибавилось.
Всадник добрался до первых палаток, ссыпался с коня и, поправляя куртку, протянул Максарю свиток бумаги.
— Мэру! Срочно!
Полутэл командовал первым десятком гвардии и формально был старшим.
Не говоря ни слова, Максарь отвязал свежего коня и вихрем унесся за ворота Зельги.
— Откуда вести-то? — мрачно спросил Клим.
Гонец, утираясь рукавом, ответил:
— Из Тороши…
Спустя час Клим услышал слово «мор»…
Всех лекарей срочно созвали в мэрию. Клим остался в лагере наедине с безрадостными мыслями: однажды он пережил чуму и вспоминал пережитое с содроганием.
«Уж лучше бы прибрежников орда, ей-богу», — подумал он вяло.
Он знал, что произойдет дальше: несколько дней изнурительного ожидания, когда нервы натягиваются как шкоты в шторм, потом первый заболевший, а потом первая смерть.
Первый человек в Зельге заболел через неделю. Ребенок. Сгорел за четыре дня; к этому моменту больных было уже больше сотни. Город словно вымер. Люди сидели по домам, не решаясь выйти на улицу. Только страх бродил по улицам в обнимку со смертью.
Кто вспомнил старое поверье — Клим не знал. Будто бы город может спасти пришелец, явившийся не больше года назад. Люди почему-то верили этой небылице, и обитатели таверны все чаще смотрели на Клима недружелюбно, словно он действительно мог их спасти, но не делал этого. Терех считал подобные россказни чушью и вздором, больше надеясь, что лекари найдут лекарство.
Но однажды утром стало известно, что лекари мертвы.
В «Облачном крае» больных пока не было; пища и вода хранились в глубоком холодном подвале, наверное, это и спасало первое время. По улицам Зельги шатались призраки: те, кого поразил мор, и кому стало все равно. Дважды таверну поджигали, но совместными усилиями огонь удавалось погасить.
Клим перестал выходить из комнаты, чтобы не видеть ненавидящих взглядов. Райана рассказала ему поподробнее о Камне Велеса — что находится тот в трех днях пути от Зельги, что богам можно задать только один вопрос или высказать одну просьбу; какова плата за это — никто не знал. Клим отмахнулся — какие боги? Люди умирают, а тут боги…
В таверне первой заболела Райана — ночью у нее начался жар, а наутро она не смогла встать с постели.
И тогда Клим влез в дорожную куртку, валяющуюся в углу восьмую неделю, прикрепил к поясу меч, взял в подвале несколько полос вяленого мяса и направился к выходу под молчаливыми взглядами обитателей «Облачного края». Дверь со скрипом отворилась, и Зельга погрузилась в тревожное ожидание.
Клим знал, что у него есть четыре дня.
3
Лишь далеко в лесу Клим заметил, что наступило лето.
