Жрицы постарше предпочитали почему-то Хожда. Особенно Жрица-Врачевательница, тридцатитрехлетняя хоритянка, смуглая и спокойная, как горные пики.
— Ага, вытрясешь из нее, как же… Это тебе не твои девки, ради ночи не в одиночестве такого наболтают… Тогда уж сразу пойдем к Настоятельнице и все разузнаем!
Тиар вздохнул:
— Ладно, топаем на кухню.
Они покинули площадку перед обрывом и быстрым шагом пересекли тренировочные корты. Здание кухни жалось к серой скале, оттуда тянуло дымком и пряностями.
Милина хлопотала у очага, несколько девушек вертелись тут же: кто-то нарезал мясо, кто-то мыл овощи, кто-то таскал воду, кто-то подметал в кладовой…
— Эй, Милина! — позвал Тиар. — Выдь на минутку!
Девушка отложила огниво, перекинулась парой фраз с товарками и направилась к двери, на ходу вытирая руки о цветастый фартук из шандаларского ситца.
— Чего вам?
Тиар мельком глянул на Хожда и потянул Милину за руку прочь от входа в кухню, в беседку над водоводом.
— Выкладывай, что знаешь про испытание! — не терпящим возражений тоном потребовал Тиар.
«Повелевает, как король вассалу, — мелькнула мысль у Хожда. — Тоже мне повелитель…»
Когда-нибудь он подпустит Тиару шпильку, и они вдвоем вдоволь похохочут остроте дожа.
Милина, оглядываясь, передернула плечами:
— Не знаю я ничего… Если Жрица-Кормилица придет — мне влетит, между прочим.
С Тиара враз опало все величие, остался вчерашний мальчишка, шалопай и неслух, с выражением разочарования на физиономии.
— Тоже мне жрица… Что ж ты знаешь?
Милина огрызнулась:
— Как похлебку варить знаю! Куда бы вы со своими воительницами делись без нас? Кору бы, поди, со всех деревьев пообглодали.
— Но-но! Повежливее, женщина! — одернул ее Тиар, но чувствовалось, что делает это он просто для порядка, чтоб не потерять навык. — Между прочим, с будущим королем разговариваешь!
— Я с весны на обучение попадаю, — парировала Милина. — Так что если и станешь королем, то не моим.
Жрицы Храма Войны не подчинялись никому, кроме древних законов Храма и Жрицы-Настоятельницы.
Девушка собралась вернуться на кухню, но Хожд мягко поймал ее за руку.
— Послушай, Милина, нам и правда неплохо бы узнать о завтрашнем, — тихо сказал он. — Может, ты слышала что? Расскажи нам, пожалуйста!
И Милина растаяла, как таяли, заслышав голос Хожда, самые суровые Жрицы-из-Высших. Она оглянулась — нет ли кого — и, понизив голосу сообщила:
— За обедом воительница Тага жаловалась, что барс расцарапал ей руку… Это первое.
Милина снова огляделась.
— И второе: ваши мечи с утра носили в кузницу. Зачем — не знаю…
— Что мы здесь делаем? — Окрик раздался неожиданно.
Рядом стояла Жрица-Корминица, возникшая бесшумно, как тень.
— Марш на кухню! — велела она Милине, и та безропотно удалилась, подобрав фартук.
— А вам что тут нужно?
— Хотели узнать, что готовят на ужин, Старшая! — бодро ответил Тиар и преданно выкатил глаза. Вид он имел самый невинный.
— Кости стерха на ужин! — хмурясь, отрезала женщина. — Прочь отсюда! На корты — по три сотни отжиманий каждому! И сообщите Наставнице потом!
Парни поклонились и легкой рысцой убежали на корты. Крупный песок скрипел под кожаной обувкой.
Когда приказанное было исполнено, а Наставница выслушала их, Хожда и Тиара снова отослали на корты.
— Попотейте напоследок, — велела Наставница. — Но завтра вы должны быть свежими.
На ужин им принесли только хлеб, сыр и простоквашу. И ни одна из воительниц не заговорила вечером с, ними — впервые за последние пару лет.
Утро началось с пинка. Для Хожда по крайней мере. Он поднял голову над вязанкой соломы, которая сегодня служила ему подушкой, и в который раз подумал, что ночи у воительниц были гораздо приятнее, а главное — никто не будил пинками.
