всем.
— Я не задержу вас долго, принц, и вас, дож! Всего несколько слов…
Настоятельница говорила негромко, однако каждое слово отчетливо звучало в тишине покоев, эхо дробилось, как дождевые капли, падающие на камень.
— Восемь лет Жрицы учили вас всему, что умели сами, всему, чему нас научили долгие века войн. Теперь вы способны вести за собой армии и побеждать — для этого ваши отцы и привезли вас в Храм восемь лет назад. Помните: то, чему вас обучили, — величайшая ценность. Дороже золота и драгоценных камней, потому что знания нельзя украсть или отнять, они пребудут с вами всегда. Пользуйтесь ими на благо своих стран, и, надеюсь, вы навсегда останетесь чистыми и честными, какими я узнала вас здесь. И еще надеюсь, Жрицам никогда не придется стыдиться ваших поступков там, в Мире.
Идите — и пусть удача не покинет вас…
Хожд и Тиар, не сговариваясь, низко поклонились, и оба знали, что Настоятельница склонилась в ответ.
Вещей у них практически не было: только одежда, но Оружейница перед спуском вручила им мечи, снова привычные, со старыми навершиями, а Жрица Стрел и Тетивы преподнесла по луку и полному колчану стрел.
Провожать королевича и дожа вышли практически все. Нестройная толпа женщин — жриц, воительниц, охранниц, обслуги… У огромной пузатой корзины Хожд и Тиар, переглянувшись, снова поклонились, на этот раз всем, а потом разом вскинули мечи. Их клич далеко разнесся в горах, рассыпаясь многоголосым эхом, и обитательницы Храма оживленно зароптали, прощаясь с теми, кто на их глазах из голенастых подростков, ничего толком не умеющих, превратился в мужчин, о которых скоро заговорит весь Мир.
Заскрипели колеса подъемника, запели туго натянутые тросы, и скоро приземистые кельи Храма и машущих руками женщин заслонило серое тело скалы. Они остались вдвоем, лицом к лицу с высотой и нахлынувшими мыслями. Впереди ждало много нового.
Сай
Пустоши пели, как кувшины на ветру. Ветер вольно гулял по ним от океана до гор на западе — не зная препятствий и границ.
Сай не знал, почему поют Пустоши. Вообще непонятно — что может звучать на ветру? И тем не менее Пустоши пели всегда, сколько он себя помнил. Где-то вдалеке звучали голоса, складывающиеся в заунывную мелодию, но приблизиться к ним никогда не удавалось — голоса отдалялись, потом вдруг затихали, чтобы спустя минуту зазвучать совершенно в другой стороне.
Вскинув на плечо верную баргу, Сай зашагал на север, к Капищу Отрана. Барга тоже умела петь: когда воины Пустошей выходили на битву, они вертели свое оружие над головами, и стоголосый вой часто заставлял дрогнуть поклоняющихся железу жителей Паномы.
Широким шагом меряя равнину, Сай размышлял: зачем вызвал его отец? Он ведь могучий колдун, его почитает весь Север, чем может помочь ему Сай? Только силой рук, ловкостью в обращении с оружием да сотней-другой таких же, как и он сам, бродяг-оторвиголов, которые пошли бы за Саем даже в жерло Огненных Пиков.
Капище было совсем недалеко: к закату Сай рассчитывал обнять отца в его гроте, потому что на людях кланялся ему как колдуну наравне со всеми и только наедине позволял себе расслабиться и отбросить довлеющий ком вековых традиций.
Спутники расположились табором на берегах реки, впадающей во Внутреннее море: им в Капище делать нечего. Отец (устами посланника, конечно) просил не приводить их близко к Капищу, но и не отпускать далеко. Значит, им нашлось дело… Давно пора — бронзовые ножи скучают за поясом, а барги давно не подавали голос. Доброй драке Сай всегда радовался.
Ноги сами выбирали, куда ступить, мелкие камешки шуршали, потревоженные подошвами кожаной обувки. Вдалеке пронесся табунок диких коней, откочевывающих с юго-запада, из-за крайних гряд еще севернее, в земли жутковатых хоргов. Сай проводил стремительных животных взглядом.
«Как южанам удается их приручить? — подумал Сай с легкой завистью. — Слишком они свободны…»
Верхом он, наверное, преодолел бы расстояние до Капища куда быстрее. Сородичи с запада, со стылых болот и чахлых лесов когда-то приручили лосей, но воины Пустошей всегда сражались пешком.
Когда Сай достиг площадки сонных идолов, дыхание его оставалось таким же ровным. Отсюда уже виднелись похожие на скрюченные пальцы скалы-столбы, а от скал — темный зев грота Отрана.
Отец был в гроте — склонившись к алтарю из полированной гранитной глыбы, вглядывался в ритуальный узор на старом, испачканном засохшей кровью амулете. Сай опустил баргу на чисто выметенный пол и приложил ладони к щекам, приветствуя колдуна. А через секунду уже обнимал стареющего крепкого мужчину, седого как лунь, приветствуя отца.
Они не виделись почти год, с тех пор как случилась неожиданная стычка с меченосцами Паномы. Тогда Камень Отрана вновь свел на нет атакующий
