— Удачи и вам, почтенный! Дважды вы нам помогли. И мне очень понравилось ваше искусство… хоть Матурана и тщательно скрывал его.
— Тебе еще предоставится шанс с ним познакомиться, — проскрипел островитянин. У него снова возник сильный акцент, который куда-то пропадал во время препирательств с Орлами.
Чужеземцы стали спускаться по восточному склону холма.
Ну а монахов звали хребты Сао-Зу. Даже южан — того требовал обычай. Удачное исполнение Обряда всегда завершалось шумным праздником в одном из монастырей. В этот раз праздновать предстояло в Северном. Вереница путников потянулась в степь, и никто посторонний не понял бы, что среди них оба Верховных Настоятеля. Они увидели бы только нескольких старцев в окружении мужчин помоложе.
Даан вспомнил слова Матураны: «Тебе ведь предстоит стать Первым-в-храме»… Он сказал это Су То, а значит, это касалось и Даана. Сначала, конечно, Верховным станет Рат Шу, сорокавосьмилетний монах двенадцатого круга, тот, что исполнил Обряд в прошлый раз. Даану же предстоит еще много лет Постижения. Но смотреть на него все равно теперь станут как на Следующего-за-Первым.
«Интересно, это трудно — быть Верховным Настоятелем?» — подумал он. И тут же понял, что очень скоро придется взвалить на плечи ношу потяжелее той, от которой счастливо избавился сегодня. Ношу, которая — воистину! — под силу лишь богам.
И он новыми глазами поглядел на Бина и Тао. Потому что никогда раньше не задумывался: каково было им последние два месяца?
— На Сао-Зу шапки таять начали, — улыбнулся задумавшемуся другу Юл Ю. Оказывается, он шагал рядом, шурша студенческим одеянием. — Лето.
И Даан улыбнулся в ответ, вспоминая привычные снега горных пиков и свежий воздух высот. Вспоминая здесь, в знойных южных степях. Шагая в туманное завтра и навстречу встающей малой луне. И еще понял, что никогда уже не вернется былая безмятежность.
А Каома — по-прежнему — глядел в Мир единственным Оком.
Опускался вечер. Первый спокойный вечер вне стен родного монастыря.
4
Ман отнял ото лба ладонь, которой заслонялся от солнца.
— Разошлись, — зачем-то сказал Поон. — И что дальше?
Горец невозмутимо поправил уздечку.
— Едем.
— За кем?
— За островитянами. Мне ведь нужен проводник, а не монах, верно?
Поон вздохнул:
— Они и вправду бойцы не чета моим… Кто же знал, что они монахи?
Ман фыркнул и вскочил в седло.
Начальник охраны медлил.
— Все равно не пойму — что они здесь делали? Так далеко от монастырей? И при чем здесь чужеземцы?
Горец-велш снисходительно поглядел на Поона:
— Хочешь совет, Поон? Забудь обо всем, что видел. И никогда никому не рассказывай. Чтобы не разделить судьбу… Ну, ты понял, да?
Поон поежился:
— Легко сказать, забудь…
Он прыжком оседлал своего коня и натянул поводья.
— И-и-э-ххх! Ладно, поехали за твоим драгоценным проводником…
Ман не ответил. Он думал, как быстро Матурана засечет их у себя на хвосте. Вряд ли позже темноты — в этом он был уверен.
Холмы снова обезлюдели. Вероятно, надолго. Еле слышный стук копыт быстро затих на востоке. Мир же обрел равновесие еще на четверть века. Небольшой срок, не правда ли?
