— Он! Какой, однако, крохотный…
Изумруды вдруг засветились, но иначе, чем обычно. Свет исходил не из глубин каменьев, а возникал вокруг них; сами же они оставались темными.
Тарус вдруг стремительно протянул руку и взял меч Пожарского двумя пальцами, словно булавку. Глянул на Боромира, на Бограда, на Вишену- коротыша (тот стоял на коленях, держась руками за полусогнутый большой палец венеда), на спутников, кольцом сомкнувшихся вокруг.
— Ну, изумруды, выручайте, — сказал чародей со вздохом и коснулся махоньким камешком на гарде малютки изумруда Боромирова меча.
На миг потемнело солнце. Зеленоватый свет залил все вокруг. Рука Бограда рванулась вниз под чьей-то тяжестью, словно ее задело падающее бревно.
В людском кольце находились четверо: Боград, потирающий ладонь левой руки о колено; Тарус и Боромир, каждый с изумрудным мечом; и еще Вишена, растянувшийся на траве.
Издали донесся тягучий раскат грома. С востока ползла косматая темная туча.
— С возвращением, Вишена, — улыбнулся чародей и помог ему подняться. Путники обрадованно загалдели, видя, что Пожарский жив, хоть и потрепан, и даже улыбается в ответ. Первым делом Вишена взял свой меч, оглядел его восхищенно и сказал:
— Спасибо тебе, друг верный, за службу! — поворотился к побратимам. — И вам, люди добрые, спасибо!
И поклонился в пояс.
Его хлопали по спине, плечам, ерошили русые кудри. Тарус пережидал, когда все это закончится, чтобы порасспросить витязя, ибо тому нашлось бы, что поведать.
Растянувшись цепочкой, стали обшаривать лужайку в поисках Яроша. Вишена на ходу рассказывал:
— …меч мой был ему нужен, твари распроклятой. Уж почти одолел его, а он возьми и взлети, окаянный. Нежданно, я и сообразить не успел ничего. Кабы не Боград…
Тарус слушал, одновременно внимательно глядя под ноги.
— Не похож ли этот красноглазый на тварь, что знак тебе в Черном подбросила?
Вишена уверенно замотал головой:
— Нет, чародей. То была просто летучая мышь, огромная только. А этот боле на человека смахивает, даром что черный. Шипит по-своему, будто разговаривает. Руки у него почти как у нас, четырехпалые, правда. У летучих мышей рук нет — крылья. У этого же крылья на спине, висят, ровно плащ. А уж секирой как махает, будь здоров! Не хуже Славуты.
Чародей хмыкнул. Вишена размышлял, не забыл ли он ненароком чего поведать. Словно кололо что-то: «Забыл, забыл…» Что-то важное. Но что?
И вдруг его осенило:
— Тарус!
Он даже остановился. Стал и чародей, и Непоседа, и остальные.
— Самое главное я и не вспомнил доселе!
Все молча внимали.
— На секире у него изумруд! Я видел!
У Таруса расширились глаза. Похоже, он здорово испугался.
Яроша так и не нашли, сколько ни искали. Канул венед во мрак колдовских напастей вслед за Светозаром. Каждого грызла одна и та же мысль: «Кто следующий?» Схватившись с темными силами, не приходилось уповать на их милость. Три напасти — три потери… Чудом Вишену вызволили, изумрудам спасибо. Однако нечисть долгов не любит. После четвертой напасти недосчитаются двоих — Тарус знал это наперед. И наверняка следующий удар будет точнее: целят в семерку, отмеченную изумрудным мечом. Тарус, Вишена, Боград, Боромир, Тикша, Славута, Соломея… Кто?
Гром гремел все ближе, стоило уйти подальше в лес. Кому охота мокнуть? Путники бойко вышагивали по тропе, надеясь, что Ярош жив, просто потерялся. Но в это верилось с трудом.
Раскаты грома звучали беспрестанно; свинцовая туча заволокла уже полнеба. С востока надвигалась буря.
Глава 11
Лес
Даже в Черном Вишена не влезал в такую чащобу, а уж Черное-то приходилось не раз пересекать. Ветер истошно завывал где-то вверху, в густом
