– Развлекаешься? – по возможности дружелюбно спросил я, щелкнув за спиной флажком предохранителя. Не то чтобы мои принципы не позволяли мне стрелять в спину – это все чушь. Просто так вышло. Сам не знаю почему. Старею, скорее всего.
Сначала ко мне повернулись лица сидевших около костра людей, Окунь же не спешил. Он отбросил в сторону почти задушенного бедолагу, прорычав:
– Ты это, пся крев, полежи тут. Подожди. Я сначала, вон, с новенькими перетру.
«А он и вправду не человек», – с легкой оторопью понял я, глядя в лицо тому, кто ко мне повернулся. Да в какое лицо? В морду! У человека не бывает глаз с вертикальными зрачками и таких зубов. Да это же вообще… Волк?
– Ы-ы-ы! – явно наслаждался выражением моего лица Окунь. – Круто, да? Я сначала злой был, думал, накололи меня эти умники, а сейчас, вон, все, как и обещали, получается. Я же оборотнем быть хотел! И стал!
О как. Значит, тут еще и оборотни есть. Нормально. Нет, в таком мире без пулемета не жизнь.
– Впечатляет, – сообщил я не лукавя. – А этого за что рихтуешь?
– Поляк он. – Окунь рыкнул, видно, на речь метаморфоза тоже повлияла. – Не люблю их. А ты что за черт такой?
– Смерть твоя скоропостижная, – решил не продолжать дискуссию я, к тому же ноги Окуня явно напряглись для прыжка. Он, несомненно, был из той породы зверолюдей, которые сначала брали собеседника за горло, а потом уже переходили к основному обсуждению вопросов.
Пистолет сухо кашлянул, но, увы, я не попал оборотню в лоб, как планировал, – зверь все-таки прыгнул. Не промахнулся, да это было бы и сложно, расстояние-то – всего-ничего. Но и не убил его. Пуля ударила Окуня в район ребер, явно снизив уровень его жизни, но не прикончив.
Ну ни фига себе, он и сигает, как волк, навесом как-то. Я кувыркнулся вправо, правда, в падении стрелять не решился. У меня и раньше-то этот номер не проходил, а уж сейчас…
Окунь завыл, покатившись по траве, это были совершенно уже не человеческие звуки, хотя отдельные слова все-таки я мог разобрать, что-то вроде: «Пушка» и «Тварь».
– Павлик, в сторону, – крикнул я, встав на одно колено и водя стволом. В прыжке Окунь проскочил изрядное расстояние, да еще и, получив пулю, покатился кубарем.
Я видел оборотня – темным пятном он лежал на траве. Можно было бы всадить в эту тушу еще пару пуль – и все, но это непозволительная роскошь. У меня нет в запасе ящика патронов.
– Не жить тебе, – услышал я глухое ворчание. Темная фигура сгруппировалась и встала на четвереньки. Елки-палки, он же сейчас может просто свалить отсюда, и все. А потом прийти на следующую ночь. Или через ночь. Ну нет, это уж чересчур.
– Что, заочковал? – как можно ехидней крикнул я. – Оно и понятно – это ты с бабами силен, мужики-то небось с тобой там, в нашем мире, даже разговоры не разговаривали, сразу на четыре кости ставили. Да ты и сейчас, я гляжу, уже для меня изготовился. Так я тебя томить не буду, уже иду. Вот только мотню расстегну.
Окунь вскочил на ноги и повернулся ко мне, и в этот момент костер вспыхнул ярче, словно стараясь мне помочь. Пламя осветило гигантскую фигуру оборотня-убийцы, хорошо осветило, вполне достаточно для того, чтобы я влепил Окуню пулю в лоб.
Туша убийцы и насильника грянулась на землю и через мгновение истаяла.
Я перевел дух и опустил пистолет. Чтобы я еще когда вступал в диалог с теми, кого хочу убить! Нет уж! Стрелять в затылок или в спину и не дискутировать, а то больно дорогостоящим это общение выходит. Нерентабельным, скажем так.
С минуту стояла тишина, только костер потрескивал. Молчал я, успокаивая адреналин, бушующий в венах, молчали и люди у костра, явно не слишком веря в произошедшее.
– Бардзо дзинкуе, панове, – нарушил тишину недодушенный бедолага, так и валяющийся на земле. – Бардзо.
– Поляк, – то ли спросил у него я, то ли констатировал факт.
– То есть так, поля?к, – подтвердил он. – Владек Врожек, с Торуни.
– А я – Сват, – помахал ему пистолетом я. – Из Москвы. Ты давай, не помри там.
– Постарам… – Владек вздохнул. – Я постараться.
– Павлик, ты там в порядке? – окликнул я своего недоросля.
– Ага. – Он вышел из темноты. – Не, Сват, ты видал зверюгу? Если бы у меня были штаны, мне бы сегодня их стирать пришлось.
– Давай, ветками помаши, – прервал я его эмоциональную речь. – Наших успокой, там Настюха небось места себе не находит.
– Простите, а вы кто? – наконец подал голос один из рабов. Из тех, что мужского пола.
– Вы меня не узнали? – удивился я. – Неужели?
– Простите, нет. – Плотный мужик со смутно знакомыми чертами лица улыбнулся.
– Я – Абрахам Линкольн. – Отставив ногу назад и вздернув подбородок, я принял героическую позу. – Борец за освобождение рабов.
Внезапно одна из женщин всхлипнула, ее как-то скрючило, она завалилась на спину и начала дергаться, как в приступе эпилепсии.
