«Бефстроган», как дразнили его в моей школе. За время, что мы не виделись, он сильно изменился. Никогда бы не поверил, что можно превратиться из жирного увальня в накачанного спортсмена с лицом и взглядом волкодава. Наверное, такому выражению глаз надо долго тренироваться. Хватает же у человека времени и на спортзал, и на научную работу. Удачная карьера, обеспеченная жизнь, счастливая семья.
– Как Машка? – спросил я.
– Ничего, – пожал он плечами. – По-разному. Ежик завис.
Нечто подобное я и ожидал, иначе старый враг не пришел бы в гости.
– Давно?
– Сутки. Со вчерашнего дня.
– Он дома? К системе питания подключили?
– Да, Мария позаботилась. Я вернулся из института, она была уже дома. И вот… – он развел руками и вымученно улыбнулся. – Я бы, наверное, сразу растерялся.
Олег до сих пор полностью не осознал, что случилось. Ему казалось, что стоит оказаться дома, и Ежик, как и раньше, поднимется из-за стола, на котором стоит серый куб «квантума», снимет с головы нейроинтерфейс. Из его вен не будет торчать игла системы искусственного питания, и надетый памперс вызовет лишь смех, как неудачная шутка. В игры уходят из неблагополучных семей. Другие, только не Ежи.
– Сколько ему, уже десять?
– Одиннадцать.
– Быстро время бежит.
Прошедшие годы слились в вереницу событий, как узоры в калейдоскопе. Мы дружили с Олегом с седьмого класса, после его перевода в нашу школу. В прошлой Олег основательно набедокурил. Психотерапевты называют подобные ситуации «неконтролируемым срывом в поведении». Мне же кажется, что если любого загнать в угол и не оставить выхода, то даже самый спокойный начнет кусаться. Олег потом рассказал, нехотя и без подробностей, поэтому картину произошедшего пришлось дорисовывать в голове самому.
Шестой класс, когда мальчишки уже ощутили прелесть неподчинения переходного возраста и прониклись чувством превосходства над более слабыми. Мимоходом дать подзатыльник – «у, сарделька жирная», написать мелом на спине бранное слово, значение которого знали далеко не все, весь урок плеваться шариками из жеваной бумаги, ожидая, что ты не выдержишь и пожалуешься учителю. И тогда – о, да! – тогда на перемене тебя как стукача настигнет справедливая кара.
Худшими для Олега были большие перемены, когда приходилось дольше обычного скрываться от Клопа и компании. Клоп – коренастый, не по годам развитый детина, представлял собой классический пример хулигана-предводителя школьного охлоса. Такие могут править только в школе, когда они кажутся себе и подобным им кумирами, ибо с возрастом их судьба предсказуема. Либо армия, где они не поднимутся выше лейтенанта, так как мозги нужны и там, либо низкооплачиваемая работа «старшим, куда пошлют». Но в школе Клоп был звездой номер один.
«Эй, сарделька, что-то ты воняешь, обделался небось?»
«Вкусные у тебя сегодня бутерброды, сардель, понятно, чего ты такой жирный».
Особенно неприятно после подобных фраз было слышать смех девчонок. В общем, однажды, когда Клоп сидел спиной к Олегу, его затылок, постриженный по последней моде – сверху короткий ежик, а внизу длинные торчащие пряди – завладел сознанием моего друга. В их классе было соревнование – кто сможет поднять стул одной рукой, держа за ножку у самой земли. Клоп, в отличие от Олега, выполнял это легко и просто, чем вызывал восхищение девчачьей половины класса. Сейчас красоваться Олегу не требовалось, и он поднял стул двумя руками. Спинка опустилась на голову Клопу как-то легко и без особых усилий. Звук удара дошел до сознания Олега гораздо позже, уже после того, как Клоп повалился на пол. В руках моего друга остались отломанные ножки. Он сжимал их, словно оружие, и оглядывал притихший класс. Не знаю, чего было больше в его взгляде – ненависти или растерянности.
Клоп отделался сотрясением мозга, Олега перевели в мою школу. Местный аналог Клопа пытался его задевать, но прекратил, когда я по секрету рассказал ему эту историю.
Вот такой человек был мой друг Олег. И именно он после института увел мою Марию. До сих пор не понимаю, что она в нем нашла?
Олег – ученая голова, исследователь квантовых сетей и пространства Чендлера. Я – ретурнер, наемник, чья жизнь связана с риском. Олег защищает кандидатскую, я – сижу по вечерам в темной комнате наедине с бутылкой коньяка. У него семья, сын и успешная карьера. У меня лишь сейчас наладилась работа коммерческого советника, которую я смог заполучить благодаря умению видеть сеть. Работа неинтересная, ведь что может быть скучнее, чем искать следы цифр и предвидеть, как изменятся биржевые графики? Гораздо интереснее брать след человека в сети, тогда чувствуешь себя словно гончая, знаешь, что ты нужен. Прежде всего нужен самому себе.
Возможно, Мария сделала правильный выбор.
– Ты сможешь помочь? – тихо спросил Олег. – Я хотел обратиться в государственную службу возвращения, но знаешь, какие там очереди. И качество работы оставляет желать лучшего. Ты не думай, я бы заплатил, сколько нужно, хоть и не умею давать взятки. Но это мой сын, и я не хочу рисковать. Ты
