– И каково это – драться до смерти? – спросил Ежик.
– Плохо, – ответил Куно. – Боишься умереть. Но я все равно сильнее тебя.
Ежик прислушался к ощущениям. Страха пока не было. Наверное, он не верил, что может вот так запросто погибнуть.
– А зачем ты превращаешься в противника? – спросил он у Куно.
– Так заведено, – ответил мимик. – Так было всегда. Таков кодекс.
– Что такое кодекс?
– Не знаю, это говорили родители, когда я был маленький. Вроде как законы, по которым живешь.
– Ты сейчас сам? Где твои родственники?
– Я же уже взрослый, просто выгляжу как ты. Не забывай, что я мимик. Родители давно умерли, мимики вообще живут недолго. В конце концов нас убивают, какими бы сильными мы ни были.
– Значит, нам надо драться?
– Пожалуй, надо, – Куно достал из-за пазухи нож. – У тебя есть оружие?
– Кажется, нет.
– Тогда держи, у меня найдется еще один, – мимик присел и кинул по полу нож к Ежику.
Мальчишка поднял оружие и подержал на ладони. Прикоснулся пальцем к лезвию. Нож был острым и опасным на вид. Ежик представил, как он погружается в тело другого человека, и на руки выплескивается кровь. Картина выглядела скверной. Хотя тогда, когда Горох давил своим весом, Ежику хотелось его убить. В мечтах он не раз побеждал врага на рыцарских поединках или в перестрелках из ковбойских фильмов. Но вот так реально ударить ножом…
– Ты готов? – спросил Куно.
– Нет, – ответил Ежик. – Знаешь, я не чувствую к тебе злости.
– Как ни странно, я к тебе тоже, – Куно подбросил вытащенный нож и ловко поймал его за лезвие. – Раньше такого не было. Я дрался и убивал, не задумываясь. Наверное, я уже забыл, что значит быть ребенком.
Он снова подбросил нож, но не поймал, и тот упал на пол.
– Говорят, что дети более жестокие, чем взрослые, – сказал Ежик.
– Да? А тот, кто это придумал, не видел, как саргарцы переделывали живых людей в свои механизмы? Крики несчастных им не мешали. Или, может, он знаком с Черным Ольмом, что потрошил своих пленников, как кроликов? Нет, мне не хочется тебя убивать.
Куно поднял нож и сунул в карман.
– Тогда что нам делать? – спросил Ежик. – Не помнишь, что сказано в условиях этой магии? Должен остаться один победитель? Но там не сказано, что мы должны именно драться?
– Кажется, нет, – задумался Куно и улыбнулся. – А что, это может сработать. Пойдем в мою комнату.
Он открыл одну из дверей и поманил Ежика за собой. В сумраке комнаты, где сквозь шторы пробивался тусклый свет, мимик раскрыл сундук и выудил из него шахматную доску.
– Играть умеешь? – спросил он.
Ежик кивнул.
– А они не умеют, – сказал Куно. – Мои компаньоны. Тупые, да? Ты хорошо играешь?
– Неплохо. Наверное, – ответил Ежик, вспомнив школьные соревнования.
– Тогда мы сыграем, и победителем останется только один. Расставляй! – Мимик высыпал фигуры на пол, и мальчишки принялись ставить их на доску.
Узкий проход за таверной выглядел как загон для скота. Дома давили со всех сторон, заставляли шерсть на затылке Илвы подниматься дыбом и обнажать в оскале клыки. Из пасти вырывался неконтролируемый рык. Хотелось броситься на врага, повалить на землю и впиться в горло, почувствовав вкус крови, но Волчица сдержалась. Она ощущала опасность. Закутанный в звериную шкуру человек с бронзовой кожей спокойно и уверенно улыбался, глядя на нее. Запаха страха, который обычно возникает у противника при виде черного волка, не было.
– Человек-волк, – сказал бронзовокожий, и в его голосе слышалось дыхание горячей пустыни, журчание ручья в оазисе и шелест листвы, дающей спасительную тень. Захотелось подчиниться словам этого человека, стать маленьким волчонком и подползти на животе к его ногам, чтобы он постоянно говорил с ней так. Может быть, даже почесал за ухом.
– Человек-волк, – повторил Брун-вызыватель. – Я был бы рад, если бы ты присоединилась к моему зверинцу, но не могу этого сделать – Ястреб приказал разделаться со всеми вами. Прости, я не ослушаюсь своего друга.
Он вновь широко улыбнулся, продемонстрировав большие белые зубы. Волчица припала к земле, готовясь к прыжку. Главное, не слушать сладкие речи, не смотреть в глаза врагу.
