«Букашки», кадеты и витязи
Наточим ножи о камень,
Настало иное время…
Подросток мужчиной станет,
Доставши ногою стремя…
Утро началось с того, что зажгли свет – те самые верхние очень сильные лампы. От дверей крикнули: «Подъем!» – но неагрессивно, хоть и громко. Подтверждающе гавкнул один из псов – и пробежал по проходу, громко клацая когтями, что-то ворча и вообще всем своим видом показывая, что день начался и пора вставать. Тут и там послышались сперва отдельные зевки, вздохи, шум, постукиванье – и постепенно, очень быстро и незаметно, спальник сделался полон слитного гула.
Славка подумал как-то спокойно: «Ну вот, теперь такая у меня будет жизнь», – и эта мысль показалась даже немного уютной. В конце концов – вспомнились отчетливо ночные слова, сказанные Борьке, – если все начинается сначала, то начинать надо как-то иначе, чем раньше, правда ведь?
Он решительно откинул одеяло и сел. Показалось, что снаружи очень холодно. Кстати, Борька тоже сидел напротив на кровати и зевал так уморительно, что Славка невольно усмехнулся. Вообще никто никуда особо не торопился, хотя ему казалось, что в армии – а ведь это армия, разве нет? – принято быстро вскакивать и одеваться. Он помнил, что в фильмах бойцы по утрам всегда быстро вскакивали с коек. Как это называлось?.. А!
– А как же сорок пять секунд подъем? – спросил он и добавил: – Доброе утро!
– Угу, доброе. – Борька опять зевнул. – Какие сорок пять секунд?
– А нет у нас такого, – подал голос Игорь. Он стоял в проходе на одной ноге и влезал в штаны. – Глупость это. Ну, оделись за сорок пять секунд, а оружие все в оружейке под замком, и около нее сидит на трупе дневального один-единственный вражеский дивер с пестиком и ключами поигрывает. Выходи, стройся на расстрел… А у нас оружие у каждого у кровати, сам видишь. Так что двадцать минут есть, а вот потом да, потом будет разминочка… – Игорь покрутил головой. – Хотя тебе сегодня до нее дела еще нет.
Славка задумался, что ему следует испытать по этому поводу: обиду или облегчение? Обиды было все-таки больше. Если уж со всеми – то надо поскорей стать таким, как все, чего теперь… Он хотел еще спросить про собак – забыл спросить вчера! – но занялся кроватью и забыл опять…
Из умывальника он вышел последним – и буквально замер около своей кровати, потому что ощущение ленивой полусонной расхлябанности пропало. Парень лет 14–16 (тот же, что вчера проводил вечернее построение, но вчера Славка его плохо рассмотрел, побаивался приглядываться), коренастый, в мешковатой, но удивительно ловко сидевшей форме прошел между рядами не задерживаясь, ведя взглядом по лицам мальчишек, застывших у кроватей, по их форме, по самим кроватям. Негромко – однако голос был слышен по всему помещению – скомандовал:
– На разминку.
Больше он ничего не добавил, но все бросились к выходу бегом – и как-то молниеносно, без суеты и толкотни, в него просочились, словно струйка воды. Только что были тут, раз – и уже в коридоре. Следом двинулся и старший мальчишка. По Славке, растерянно стоящему у кровати, кадет провел – именно провел, не фигурально, а с каким-то нажимом – безразличным, до странности сонным взглядом. И вышел вслед за подопечными.
Славке вдруг стало… обидно. Он так и остался торчать на месте, как памятник Никчемности.
Продолжалось это недолго. Славка успел только вздохнуть и расслабить одно колено, когда парень вернулся. У Славки стало жидко в животе – в спальнике был он один, и кадет направился, конечно, именно к нему.
Но ничего особо страшного не произошло. Старший мальчишка опять смерил Славку взглядом и бросил:
– Лесь.
– Куда лезть? – удивился и даже немного испугался, оглядываясь по сторонам, Славка. Кадет неожиданно весело улыбнулся, но только на секунду.
– Никуда пока. Я – Лесь. Прозвище такое. И позывной. Так и называй.
– Хорошо… так и буду звать, – послушно кивнул Славка.
Лесь хмыкнул:
– Звать меня – ты еще не дорос. А называть – можешь… Ты Славка Аристов?
Мальчишка кивнул, быстро поправился:
– То есть да. То есть это… так точно.
– Угу. – Лесь кивнул и ошеломил Славку вопросом: – Куришь?
– Н-н-нет… – Славка с испугом и удивлением отрицательно помотал головой.
– Угу, – повторил Лесь. Задумался и сообщил: – Я тоже бросаю. То, что сигареты нигде не продаются, очень стимулирует бросать.
Славка осторожно кивнул. Он не очень понимал, чего хочет этот парень. И просто его разглядывал.
Лесь был невысокий, с короткой стрижкой темно-русых волос, спокойный и уверенный в себе. Справа на скуле под глазом и на щеке у него розовели некрасивые звездчатые шрамы, но Славка подумал, что это, конечно, получено в бою, а значит… наверное, тут такое почетно. Черный свитер с высоким воротом и нашивками на рукаве, теплые джинсы и серые тонкие бурки тоже были красивые. На широком офицерском ремне висели нож со светло-желтой
