выходу. Котэн с дивана спрыгнул, крошки от печенья стряхнул прямо на пушистый коврик и к нам пристроился.
— Бабуль, — позвала я, когда мы вышли из кабинета, — может, расскажешь, какую пакость напоследок устроила?
Бабуля лукаво улыбнулась и хитро так:
— Ничего особенного, капельки моего личного производства, «СТОПинтим» называются. — Котэн ахнул. Ох, мать-природа. Похоже, эльфийку я точно больше не увижу, и ректор тоже. — Сами действовать не перестанут, пока противоядие не получит.
Интересно…
— А как он его получит?
— А я ему записочку на столе оставила, через четыре дня он ее увидит и к тебе придет, — и коварно добавила: — Ты сразу не отдавай, пускай повыпрашивает, поумоляет, на коленях поползает… — Бабуля задумалась. — Хотя нет, на коленях ползать не будет, характер не тот. Да и умолять не будет… В общем, как решишь, что его проняло как следует, — так и отдавай.
Жестоко, конечно, а с другой стороны, у меня ведь теперь беспроигрышное оружие против ректора есть. Он ведь не хочет на всю жизнь импотентом остаться.
— Кстати, а как ты ему капли подсунула?
— Руку же он мне целовал, а я безжалостно этим воспользовалась.
Да, горжусь своей бабулей. Люблю ее безумно. Такой бабулечки больше ни у кого нет.
Остаток дня мы с бабулей провели вместе. Котэн, бабуля и я. Я продемонстрировала ей плюющиеся болота, она, как я и предполагала, оценила их по достоинству. Только посоветовала в следующий раз делать радиус воздействия побольше, чтобы увернуться было сложно. Про визжащую мадам я тоже рассказала, бабуля от души посмеялась. Однако не все было так гладко и позитивно.
На память моя прародительница никогда не жаловалась, а потому без труда вспомнила, что ректор прямым текстом сказал о моем желании отчислиться. Разумеется, бабуля принялась выяснять причину, а бабуле врать вообще нельзя, ибо это очень опасно во всех смыслах. Пришлось признаться ради чего мне нужно отчисление и… И получить пару хороших подзатыльников. А рука у бабулечки тяжелая… Котэн тут же вписался, мол, я ей говорил, что не стоит отчисляться и все прочее, за что бабуля его похвалила. Котэн Мурмяукович просто не захотел подзатыльников получить за то, что не отговорил меня, вот и подсуетился. Но я его сдавать не стала.
На прощание бабуля мне пламенную речь сказала: «Узнаю, что не оставила свои глупые попытки стать посланником, — лично замуж выдам».
Я словам бабули вняла, но… но теперь дело принципа отчислиться из этой Академии. Тем более после «СТОПинтима» ректор меня живьем съест, а в таких условиях учиться просто не реально. В общем, битва продолжается. А над посланником я еще подумаю… Может, бабуля права.
Кристалл памяти ректор мне так и не показал, да и я, собственно, к нему не наведывалась. У меня еще будет время, да и рычаг давления имеется очень действенный… В общем, сразу после отбытия бабули мы с Котэном отправились спать. Все-таки предыдущая ночь была неспокойной из-за отсутствия двери, плюс бабуля подняла рано утром… Дверь, кстати сказать, до сих пор в углу лежит. Благо, моя комната единственная на последнем этаже башни, никто туда-сюда не ходит и в проем дверной не заглядывает. Но спокойней от этого не стало. Я ведь не знаю, отбыл уже эльф из Академии или еще нет. А вдруг наведаться на прощание решит? И вообще, если так подумать, то он легко отделался… Ректор вон временно импотентом стал, а он лишь по оному получил. Несправедливо, я считаю, ну да ладно. Бабуле видней.
— Всем явиться на главную площадь! — Да что за утро-то такое, второй день подряд не поспать… — Повторяю, всем явиться на главную площадь!
По башне разнесся голос старосты, я медленно скатилась с кровати… А Котэн спал. Спал без задних лап. И мне снова стало обидно, он, значит, спать будет, а я на площадь иди. И придется идти, учусь ведь я, а не он…
Я сходила в душ, умылась, переоделась, чай попила, собралась, спустилась, как обычно, опоздала, за что тут же получила наказание очистить пруд в закрытом саду, разумеется под строгим контролем какого-то незнакомого мне преподавателя, которого сейчас на площади нет. Ректор кипел от злости, у него фраза «я сегодня злой» на все лицо так и светилась.
— Посвящение будет проходить во Дворце, который Правители любезно предоставят в пользование Академии на один вечер. — И все это таким голосом сказано, будто он не о празднике говорит, а о казни, как минимум, сотни человек, причем палачом он и является. — И чтобы никакого алкоголя!
Он грозно сверкнул глазами в мою сторону. А что я? Я, между прочим, всего один раз в своей жизни выпила, и тот неудачно.
Нет, а я вот не понимаю, как с утра пораньше можно быть таким злым? С какой такой ноги надо неправильно встать, чтобы день тут же не задался?
Ректор все это время говорил о правилах поведения и прочем, взгляд его упал за наши спины, лицо дернулось, а любопытство оно ведь такое… Я за его взглядом проследила…
На ступеньках стояла… эльфийка и коварно улыбалась. А ректор взбесился. Я девочка умная, факты сопоставила, и, честное колдовское, я не виновата, но победная ухмылка сама собой на лице расплылась. Значит, разговор у них потом состоялся, вернее, не состоялся. Зато это объясняет столь
