— Я стану посланником, и ты мне в этом поможешь. — Стул с грохотом полетел на пол. Кажется, Вилмар именно этого и опасался.
— Владлена, — с напускным спокойствием начал, значит, речь импровизированная и особо эмоциональная. — Каким посланником ты собралась стать?
А то ты не знаешь каким!
— В соседний мир, к людям. — Я-то совершенно спокойна. Почти.
— К людям? — Либо смертоубийство будет, либо скандал. Неужели у нас семейная жизнь будет именно такой? Эли замучается дом восстанавливать после наших ссор… и перемирий.
— Да, Вилмар. К людям. — Я на всякий случай встала по другую сторону стола. Если что, убежать успею. Мало ли.
— Нет, — жестко так ответил, мне сразу возразить захотелось. Я не стала себе отказывать.
— Или так, или никак.
А кто сказал, что я должна отказываться от своей мечты?
Вилмар молчал. Я тоже. Интересно, о чем он думает? Ухмыльнулся как-то коварненько… И что задумал?
— Хорошо, пусть так. — Кивнул каким-то своим мыслям и заключил: — В таком случае, свадьбу сыграем через неделю.
Как через неделю? Почему так быстро? К чему такая спешка, и самое главное: в чем подвох? Он ведь есть, подвох. Это я и спросила.
— Ты выдвинула свои условия, я, в свою очередь, свои.
Просто так взял и выдвинул? Нет, должна быть подоплека. И она явно не в мою пользу. Так в чем же подвох?
— Никакого подвоха нет, — Вилмар обнял меня, рассчитывая, что я поверю, — зачем тянуть?
Зачем спешить? Вот это непонятно. Хотя, может, поверить? Как-то надо учиться доверять, вроде мама говорила, что доверие важно и все такое. Семейная жизнь — это не мое. Не мое.
— Так что скажешь? — Вот неугомонный.
— Когда скажешь, к чему спешка, я скажу последнее решительное слово.
Меня в этом вопросе, похоже, решили игнорировать. Вилмар просто протянул мне кольцо со словами:
— Ты забыла. — А я ведь не забыла. Наоборот, я прекрасно помню о такой «мелочи», коим является его родовое кольцо.
— Ты забыл, я согласие еще не дала.
Хитренько так прищурился, на меня смотрит, пальцами щелкнул — и на меня уже смотрит не он один, а еще и моя проекция.
Эта самая проекция стоит, обреченно опустив руки, и говорит: «Согласна, но…» — и проекция исчезла. Это нечестно! Коварный, расчетливый ректор!
— Я твое условие услышал, принял к сведению. — А сам довольный-довольный, колечко не убирает, ждет, когда я любезно руку протяну.
Послала же мать-природа жениха. Заберите его обратно!
— Поздно уже. — Ретироваться всегда можно успеть. — В Академию пора, там Котэн заждался, жаждет подробностей, платье вернуть надо и вообще… поздно уже.
Я тараторила, тараторила, Вилмар вникал, вникал, перед выходом остановил меня, руку перехватил и кольцо на палец водрузил. Самодовольно улыбнулся, молвил:
— Так гораздо лучше. — И открыл дверь.
Как, объясните мне, как с ним можно говорить о важных вещах? Нет, не уживемся, как пить дать. Подушка на него ночью упадет ненароком, или сковородка прилетит, да мало ли что еще в быту случиться может, правда? Правда. А вообще… Не нацепи он сейчас мне это кольцо на палец, сама добровольно и в жизнь его не надела бы! Даже и не знаю, что лучше…
В комнату я вернулась уставшая до безобразия. Вилмар после ресторана настоял на прогулке по центральному парку, где именно в этот злополучный день была великая масса народа. Естественно, все взоры были направлены на нас. Как же! Ректор Академии Магии, маг Высшего порядка идет, держась за руку со студенткой! После перешептываний начали обращать внимание на кольцо, и перешептывания становились еще более активными. Да, кольцо привлекало внимание. Я в драгоценностях не разбираюсь вообще, но не надо быть ювелиром, чтобы оценить такое кольцо по достоинству.
Прозрачный камень причудливой формы переливался всеми цветами радуги независимо от освещения. Серебряный ободок усыпан десятками подобных камушков, а большой камень оплетен тончайшими узорами из серебра. Даже и представить страшно, сколько стоит эта красота.
— Вернулась! — Налетел на меня слишком возбужденный Котэн. — Наконец-то, наконец-то.
Меня усадили за стол, чай налили, печеньки подвинули. Что ж за день сегодня такой.
— Рассказывай уже, что стряслось? — Я печеньки отодвинула подальше, обжорство дало о себе знать.
— Ты не представляешь, ты не представляешь… — как заведенный бормотал Котэн, не говоря ничего по существу.
— Не представляю, потому что ты ничего не рассказываешь.
