Образ лесного (дикого) человека вряд ли способен напугать всерьез, но он довольно любопытен. Г. Рупнель в своей «Истории французской деревни» отмечает, что лес всегда, начиная с периода неолита и до конца Средневековья, был для человека местом, которое воображение его «населило ужасами». Издревле лес символизировал границу мира мертвых или даже саму смерть и противопоставлялся обыденному миру. В мифах и сказках он являлся «зоной отчуждения» вне зависимости от происходящих в нем событий — от мрачного колдовства до обычной охоты — и встреченных там персонажей: нечистая сила, дикие звери, мирный отшельник, дама из замка.
Свою лепту в поэтизацию леса внесла и Бретань с ее лесом Броселианд, известным всему миру по легендам о рыцарях Круглого стола. «В XII столетии там, где нынче стоят города Фужер, Ренн, Бешрель, Динан, Сен-Мало и Доль, рос Бросели-андский лес… Край этот и поныне сохранил свой первозданный облик: изрезанный лесистыми рвами, он издали кажется густой дубравой и напоминает Англию: прежде здесь жили феи… По узким лощинам текут маленькие речушки. На их диких берегах растут деревца, пускающие остроконечные молодые побеги» (Шатобриан).
Мерлин и его безумные коллеги
По мнению А. Джармана, тема «дикого лесного человека», широко распространенная в средневековом искусстве, возникла «из страха древних людей перед всем, что лежало за пределами их обжитой и освоенной территории». Читатель, убедись, насколько тонка грань, отделяющая научную гипотезу от мифа. Поменяй местами две половинки этого постулата, и тебя с позором изгонят из ученого сообщества. «Страх древних людей перед необжитой территорией был вызван живущим там диким лесным человеком». Э нет! Так не годится! Что такое страх, в точности неизвестно, но он существует. А вот лесного человека на самом деле нет, поскольку господин Джарман его в лесу не видел.
В валлийской традиции этот человек не кто иной, как Мерлин (Мирдин), мудрый волшебник и лесной дикарь, наделенный эпитетом Wyllt («дикий»). Склонность Мерлина к жизни в лесу, равно как и талант прозорливца, обусловливались его происхождением от дьявола. После торжества Христа обескураженные бесы собираются на совет и решают, как отомстить людям и Богу. Один из них, наделенный даром «сеять семя в женщин и вынуждать их беременеть», предлагает вызвать к жизни чудовище, могущее составить антитезу Христу. Девственница, выбранная для исполнения этого плана, совершает грех в момент умопомрачения, но приходит в себя и обращается с мольбой к Богу, превращающему зачатое дитя в доброго мага.
В
Наконец, еще одна легенда называет матерью волшебника монахиню. Бес, приняв обличье птицы, усыпляет женщину своим пением и трижды клюет ее в рот. Она беременеет и рожает поросшего черной шерстью младенца. Отшельник вовремя его крестит и приводит в надлежащий вид — покрывающая тело шерсть исчезает.
Первым легенду о лесном человеке обработал Гальфрид Монмутский в поэме «Жизнь Мерлина» (1149–1151). Мерлин, король племени деметов, сходит с ума после гибели своих братьев в битве и уходит жить в лес, где питается злаками и травами:
Иначе говоря, к нему вернулась та шерсть, что когда-то у него выпала. Само рождение Мерлина в поэме не описывается. Гальфрид уделил ему внимание в «Истории королей Британии» (1136), где и рассказал о происках инкуба. Тамошний Мерлин, однако, по лесам не слоняется, а почти сразу покоряет двор короля Вортигерна своим даром ясновидения. При работе над «Историей» Гальфрид опирался на одноименный труд Ненния (IX в.), но в
