–?При том, – довольно холодно сказал он мне, – что когда пьешь, непременно закусывать надо. Эко вас развезло, фьорда.
–?Я в полном порядке, – ответила я высокомерно.
И даже попыталась отпустить его руку. Но он так начал раскачиваться перед глазами, что я торопливо опять вцепилась в его рукав – еще упадет без поддержки. Но всхлипывания не прекратились. Более того, усилились и превратились в рыдания. Сначала я не поняла, в чем дело, я же совершенно спокойна, но быстро догадалась – это были не мои рыдания. И доносились они с соседней аллеи. А это значило, что кому-то так же плохо, как и мне.
Я попыталась пройти напрямик через кусты, но Кудзимоси потащил меня в обход, утверждая, что ветки здесь слишком густые, и если даже нам удастся через них продраться, то мое платье непременно пострадает. Я ему пыталась втолковать, что платье мне не так жалко, как того, кто там убивается, но он был сильнее и просто поволок меня до ближайшего прохода, шипя какие-то странные слова себе под нос. Раньше я таких не слышала. Но долго узнавать новое мне не дали. На рыдающую Ильму мы наткнулись очень скоро. Она сидела прямо на траве, обняв колени руками и раскачивалась, горестно подвывая.
–?Ильма, на земле нельзя сидеть, уже холодно, можно простудиться и заболеть, – я с трудом, но вспомнила, что мне обычно говорили в таких случаях.
Про то, что она испортит платье, я промолчала. Все равно после травы оно точно будет испачкано, и это может вызвать только новые слезы, а нам же успокоить ее нужно. Но девушка на нас даже не смотрела. Она уткнулась лицом в колени и никак не реагировала на мои вопросы.
–?Нужно за Фелан сходить, – наконец поняла я. – Они же подруги.
Или бывшие подруги? Хотя сегодня они очень даже мило беседовали, когда я в начале бала Фелан с Ильмой видела. Потом-то мне совсем не до них было.
–?Я схожу, – предложил Кудзимоси.
Он ушел за Фелан, а я все пыталась добиться от Ильмы, что же с ней случилось. Но кроме довольно невнятного «Серен», выдавить из нее ничего так и не получилось. Похоже, бал для девушки прошел совсем не так, как ожидалось. А ведь причесанная и нормально одетая она была вполне хорошенькая. Я вздохнула и просто начала ее гладить по плечу. Кусты перед глазами немного раскачивались, но уже не так как это делал Кудзимоси, который меня и не поцеловал. Хотелось пристроиться к Ильме сбоку и зареветь с ней в унисон. Но Берлисенсисы не плачут. Особенно из-за всяких коварных экспериментирующих гадов.
Фелан к подруге почти бежала, насколько ей это позволяли высокие каблуки.
–?Ильма, что случилось? – испуганно спросила она.
Ильма в ответ разразилась рыданиями с новой силой. Пришлось ответить мне.
–?Это все из-за Серена, – сказала я уверенно. – Мужчины, они все такие. Как говорит моя бабушка, если им открываешь душу, они так и норовят туда плюнуть.
И уничтожающе посмотрела на Кудзимоси, который подошел вместе с аспиранткой, но стоял немного поодаль, Возможно, он даже и не слышал моих слов. А жаль. Пусть бы знал, что я о таких, как он, думаю.
–?Он сказа-ал, что меня не любит, – подтвердила своим подвыванием мои слова Ильма. – И вообще, женщина – это камень на шее у мужчины. Он хочет быть свободным и жениться не собирается ни сейчас, ни позже.
–?И что? – несколько резко сказала Фелан. – Он тебе никогда ничего и не обещал, насколько мне помнится. Это ты сама начала подстраиваться под его вкусы.
–?Плохие у него вкусы, неправильные, – сказала я свое веское слово.
Но меня никто не слушал.
–?Но я думала, со временем… – всхлипывала Ильма.
–?Вот именно, ты сама себе все придумала. Да ты чуть ли не молилась на него. И что теперь?
Ильма зарыдала еще горше, хотя раньше мне казалось, что это уже невозможно.
–?Ну же, Ильма, – уже мягче заговорила Фелан, – мы все хотим, чтобы нас любили. Но иногда все заканчивается вот так, ничем. Не ты первая, не ты последняя, кому кажется, что ее сердце разбито окончательно и бесповоротно.
–?Мне не кажется, – глухо сказала Ильма. – Это ты можешь улыбаться как ни в чем не бывало после того, как тебя бросил парень, с которым ты встречалась три года. Я так не могу.
Фелан посмотрела почему-то на меня, еле заметно нахмурилась и сказала:
–?Речь сейчас идет совсем не об этом. Пойдем-ка ко мне. Выпьем чаю, или чего другого, и просто поговорим.
Ильма согласилась, и они ушли. А меня опять бросили. Что это за день такой? Я на него столько надежд возложила, а меня все время бросают. Одна радость, что Кудзимоси все же не ушел с ними. Я даже понадеялась, что он уже передумал и решил все же принять участие в моем эксперименте, тем более что кусты вокруг были такие располагающие, а я нуждалась в утешении не меньше, чем Ильма. Но он лишь довел меня до моей комнаты, посоветовал закусить перед сном печеньем и приготовить наутро побольше воды. И зачем спрашивается мне она нужна будет прямо у кровати? В душе ее предостаточно.
